Анатолий Старов - Жизнь в полумраке

— Садись на табуретку и держи тряпочку рукой несколько минут.

В калитку кто-то начал стучать. Маша подлетела к окошку и одним свободным глазом начала высматривать пришедшего.

— Это Макаровна пришла, — доложила Маша бабушке, и держа одной рукой тряпку на глазу, выбежала с кухни, несмотря на неодобрительные протесты бабушки. Стукнула калитка.

— Вот непоседа, как заноза у нее в одном месте, — недовольно заворчала бабушка.

— Здравствуй, Матрена, — проговорила соседка, заходя в кухню, тяжело опираясь на костыль.

— Будь здорова, Макаровна, проходи к столу, — поприветствовала соседку бабушка.

— Да я-то, слава богу, здорова. А моя кормилица корова что-то захворала. Захаровна, ты не могла бы нынче подойти, посмотреть на нее.

— А что с ней?

— Ой, Матрена, не знаю. Давеча пришла с пастбища, и смотрю, что-то не то с ней. Нос горячий, а глаза-то, глаза, ну такие печальные. Смотрит на меня так грустно. Просто сердце разрывается смотреть на нее, сердечную.

— Хорошо, картина в общем понятная, садись-ка вот, чайку попей. Я сейчас картошку доварю, и сходим к тебе. Посмотрим, что там с твоей любимицей. Скоро уж мои работнички должны с работы прийти.

Макаровна, не дожидаясь повторного приглашения, уселась на табуретку, на которой совсем недавно сидела Маша, поставив костыль между ног и опершись на него. Поправила скатерку на столе, разгладив маленькую складочку, и замерла в ожидании, пока Захаровна нальет ей обещанного чаю. Взяв чашку с чаем, долго и шумно дула на нее, потом сделала небольшой глоток горячей жидкости.

— Машка, а ты, смотрю, выросла-то как, — в глазах Макаровны запрыгал бесенок смеха. — Совсем невестой стала. О, а с глазом-то чего случилось?

— Ничего, — сверкнула Маша единственным свободным глазом. — Пальцем вот случайно в глаз ткнула.

— А, ну ладно. До свадьбы заживет. Свадьба-то скоро? — серьезным тоном проговорила Макаровна, тщательно скрывая смешинку в старых, совсем уж выцветших глазах.

— Да ну вас. — Маша, мотнув подолом, выскочила из кухни.

Макаровна уже с легким открытым смехом проводила девочку взглядом и посмотрела на подругу.

— Растет молодежь. А мы с тобой что-то старыми стали совсем, Захаровна. Я вот давеча так плохо себя чувствовала, видать давление зашкаливало. Думала уж смертишка моя пришла. Ан, нет. Выкарабкалась. А кости как ломит иной раз, особенно, когда погода меняется. И крутит и крутит. Просто беда.

— Что ж тут попишешь, Макаровна? Старые мы, а против старости еще лекарств не придумали, — вздохнув тяжело, проговорила Захаровна. — У меня тоже, то одно болит, то другое. Не успеваю лечиться. Горстями лекарства глотаю, будь они не ладны.

Подруги примолкнув, задумались тяжело каждый о своем под звук позвякивающей крышки кастрюли и веселое бульканье кипящей воды. Прошло в тягостных раздумьях несколько минут.

— Ладно, Макаровна, картошка уже сварилась, поди, пошли, посмотрим на твою корову, может, чем и смогу помочь.

— Хорошо бы. Я к моей кормилице так уж привязалась, можно сказать душой прикипела. Сколько лет она уже у меня. Она у меня за члена семьи, язви ее в душу. А она хворать задумала. Да и то сказать ей годов-то уже сколько? По коровьим меркам, поди, тоже старушка уже.

Макаровна, кряхтя и постанывая, с трудом, тяжело опираясь на костыль, поднялась с табуретки, подала подруге пустую чашку из-под чая, подошла к дверям и замерла, ожидая.

Стукнула калитка.

— Кажется, дочь с зятем пришли, — выглянув в окошко, проговорила бабушка. — Маша, — крикнула она в соседнюю комнату, где на кровати, придерживая на глазу примочку, лежала Маша, — иди, встречай родителей-то, покорми их, картошка на плите стоит, а котлеты в холодильнике. Не забудь их подогреть-то. А мы с Макаровной пошли. Скоро буду. Да, тряпку можешь снять с глаза-то. Теперь уж как бог даст. Сколько будет синяк, столько и будет. Будем экономить теперь на электричестве. Как стемнеет, будешь синяком своим подсвечивать, — закончила бабушка с улыбкой.

Бабушка открыла свой шкафчик, куда Маше было строго настрого запрещено лазить, долго переставляла баночки и пакеты, надев очки на нос, вчитывалась в надписи и даты, наконец, отобрав нужные травки и корешки, аккуратно закрыв дверки, собрала в полиэтиленовый пакет отобранное.

Маша выскочила из комнаты и, прошмыгнув мимо старушек, бросилась во двор, встречать вернувшихся с работы отца и мать.

Вернулась бабушка часа через три удовлетворенная, улыбаясь. На вопрос Маши ответила, что корову осмотрела, дала отвару трав нужных и надеется, что дня через два будет корова здорова.