Анатолий Старов - Жизнь в полумраке

Врач сам сделал внутривенный укол. Надежда с нетерпением и надеждой смотрела на сына. После сделанного укола, его губы вскоре приобрели свой обычный цвет, лицо порозовело и стало видно, как грудь его при дыхании слегка поднимается. Надежда, поправив, наконец, растрепанную ветром и дождем прическу, с облегчением вздохнула, улыбнулась врачу.

— Сын задышал, а это сейчас самое главное, — промолвила она.

Врач с удивлением наблюдал, что с каждым мгновением состояние мальчика улучшается. Вскоре Дима почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы приподняться на кушетке и обнять мать. Надежда затормошила сына, осыпая его поцелуями. Так могло бы продолжаться долго, если бы врач решительно не отстранил женщину от сына. Он уложил его на кушетку и, присев на край, долго смотрел в его зрачки, светил туда тоненьким лучиком маленького фонарика, проверял пульс, измерял давление. После довольно длительного обследования, врач откинулся удовлетворенный и несколько обескураженный. Он задумчиво почесал подбородок и после некоторого раздумья промолвил, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Да, много я повидал на свете всяких случаев, но такого не припомню, чтобы после прямого попадания молнии ребенок был практически здоров. На нем нет даже ожогов, следов попадания молнии.

Он наклонился к Диме и, похлопав его ободряюще по плечу, удовлетворенно промолвил:

— Видно родился ты, молодой человек, под счастливой звездой, долго жить будешь. — И, повернувшись к Надежде, уже деловым тоном закончил — Мальчика мы подержим немного в больнице, понаблюдаем за ним, мало ли что может произойти. Если все будет хорошо, недельки через две выпишем.

После двухнедельного лечения Диму выписали из больницы в удовлетворительном состоянии. Все было бы ничего, но говорить Дима ни в какую не хотел. Лечащий врач сказал, что речь, может быть, восстановится через некоторое время. Скорее всего, причина его немоты состоит в психологическом шоке, перенесенном ребенком.

Недели через две после выписки, приехав в соседний город на консультацию со специалистом, Надежда с Димой остановились у дороги, ожидая зеленый свет светофора, чтобы перейти на другую сторону улицы. По дороге сплошным потоком неслись машины. У перехода собралось много людей, ожидающих разрешающего сигнала светофора. Дима, неожиданно поднял руку и указал на молодого парня, стоящего в толпе.

— Что ты хочешь сказать, сынок? — наклонилась Надежда к сыну.

Лицо Димы исказилось судорогой напряжения. Несколько мгновений прошло в мучительном ожидании.

— Дядя сейчас умрет, — с трудом выговаривая слова, медленно, слегка заикаясь, и тихо промолвил мальчик.

Надежда радостно заулыбалась, услышав, что сын заговорил. Она даже не вникла в смысл сказанного. Она затормошила его от радости, обняла, прижав его тесно к себе. А когда до нее дошло, что сказал Дима, она попыталась успокоить взволнованного ребенка.

— Ну что ты, сыночек. Дядя еще молодой. Ему еще жить и жить.

Загорелся зеленый свет, и толпа людей устремилась на дорогу. Надежда с сыном уже почти перешли на другую сторону, когда сзади они услышали визг тормозов, звук глухого удара и чьи-то истошные крики. Надежда обернулась и с ужасом увидела черные следы торможения колес на асфальте и стоящую под углом машину на пешеходном переходе. Под ее колесами лежал человек. Она схватила Диму на руки и подбежала к месту аварии. Когда она взглянула на лежащего мужчину, ее ужасу и удивлению не было конца. Под колесами автомашины, неловко подогнув под себя руки и разбросав в стороны ноги, лежал молодой человек, на которого две минуты назад указывал Дима. Движение сразу же перекрыли, появились представители ГАИ, скоро подъехала скорая помощь. Ошеломленная Надежда смотрела на суету врачей вокруг парня, и ее мучил сейчас один вопрос, каким образом ее сын мог узнать судьбу несчастного.

Немного придя в себя, когда скорая помощь увезла тело сбитого парня, ГАИ восстановила движение транспорта, и народ разошелся по своим делам, Надежда, взъерошив непослушные вихры сына, наклонившись, спросила:

— Димочка, а как ты узнал, что дядя попадет под машину?

— Не знаю. У дяди над головой был черный круг, — как-то неохотно, и даже угрюмо, медленно выговаривая слова, промолвил он.

Поняв, что большего от него все равно не добиться, Надежда оставила его в покое, хотя загадочность ситуации очень встревожила ее. Хорошо хоть, говорить сын начал, и с каждым часом говорил все уверенней и уверенней.