Игорь Желем: Синдром Фредди Крюгера

— Гены жестокости, насилия? — спросил Стефан. — О них столько шума в последнее время.

— Хромосомный набор в полном порядке. Никаких генов агрессивной личности. Тестирование не определяет у девочки склонности к аномальному поведению. Даже во сне, когда сознательный контроль отсутствует, никаких отклонений. Фаза быстрого сна, фаза медленного сна. Казалось бы, полная норма. Но мне показалось странным, что Фиона не видит снов. Вернее, не помнит их. Я стал проецировать кривые энцефалограмм друг на друга и в трех случаях заметил на некоторых зубцах еле приметную «рябь». Мне показалось странным, что «рябь» возникает всегда в три часа ночи и только в полнолуние.

— Три часа ночи — час Быка! — вспомнил Стефан.

— Да, мрачное время. И потом, эти лунные циклы… Я сверился с астрономическим календарем. «Рябь» становилась видимой, когда луна в ночном небе полностью округлялась. И я стал дожидаться очередного полнолуния…

Стефан вопросительно смотрел на ординатора. Он ждал продолжения. Стефан тоже был Фомой неверующим, но эта история его заинтриговала.

— Увы, меня ждала неудача, — сообщил старик. — Три полнолуния подряд я приезжал в клинику часам к двум ночи и до утра наблюдал за Фионой. Я не обнаружил ничего странного. Да, на мониторе энцефалографа появлялась «рябь» — но не более. И я забросил наблюдения, пока не догадался однажды отменить Фионе антибредовые препараты. Негласно, конечно же… Я подменил капсулы безобидным мозговым энзимом, а когда Луна опять округлилась, к трем часам ночи был возле палаты Фионы. Там в двери есть глазок и специальная ниша для подачи пищи. Ниша действует по принципу клапана, а прозрачная перегородка в ней поднимается только снаружи. Стекло очень толстое, разбить или выломать его практически невозможно. Я приволок стул, уселся перед дверью и стал наблюдать за Фионой через это прямоугольное отверстие. Вероятно, я… вздремнул. Фиона исчезла! В каждой палате горит ночник. Света вполне достаточно, чтобы различать предметы внутри. Одеяло валялось на полу, а койка была пустой! Фиона могла находиться сейчас в углу возле двери. Я пододвинулся к краю ниши. Возле душевого блока мелькнула тень, потом послышалось металлическое… бряцание. Так звенит связка ключей. Или садовые ножницы! Я вспомнил, было, рассказ шерифа о странном металлическом звуке в доме Фионы, когда раздался сильнейший удар в дверь. Видишь, Стефан, эти оспины у меня на лбу и щеках? Осколки «небьющегося» стекла вонзились мне лицо, а в нише я увидел мозолистую ладонь лесоруба и множество… ножей. Да-да, это были острейшие металлические лезвия. Они возникали из конечных фаланг пальцев. «Указательное» лезвие дернулось вверх, но я успел отшатнуться, и удар пришелся по подбородку. Опоздай я на долю секунды, и мой труп нашли бы здесь, возле тринадцатой палаты — в луже крови и с перерезанным горлом!

Ординатор ослабил галстук и расстегнул воротник. На его шее Стефан увидел белесоватый шрам.

— На этом я прекратил эксперименты, — заключил старик. — Мне стоило немалых усилий замять скандал и «оправдать» разбитое стекло и свою обезображенную физиономию. Фиона опять начала принимать лекарства, а я больше не подсматривал за ней в полнолуние.

Они оприходовали уже полбутылки, но Стефан не чувствовал эйфории. Эти убийства, Фиона… Он представил старика возле тринадцатой палаты и ладонь с кошмарными лезвиями в нише. Он почувствовал вдруг угрозу — абстрактную, но вполне осязаемую.

— Но утром вы обследовали девочку? — спросил Стефан.

— Фиона проснулась и, как обычно, ничего не помнила. Она очень удивилась, когда увидела осколки стекла на полу и поврежденную нишу. На ладонях девочки не было ссадин. В палате я не обнаружил никаких металлических лезвий.

— Итак, синдром Фредди Крюгера?

— Иногда мне кажется, что создатель «Кошмара на Улице Вязов» где-то встречал свою «фиону»… Возможно, ночью мы «тонем» — погружаемся в бессознательное. И тут уж как кому подвезет. Спокойные течения почти незаметны, завихрения рождают кошмары, а мощные водовороты увлекают таких, как Фиона, в мрачную бездну.

— И превращают таинственным образом в убийц?

— Я не знаю, что сокрыто в Фионе, — признался старик. — Я вообще теперь не уверен, в каком мире существую.

Они засиделись. В окне Стефан увидел белесоватое бельмо Луны. На ее диске имелась полукруглая выемка. До полнолуния оставалось еще добрых полторы недели.

— Я ухожу в отпуск, — сказал напоследок ординатор. — Ты останешься опекать маньяков, убийц — и Фиону. А теперь выпьем по последней и уйдем отсюда прочь — в мир, где нормальных людей, как нам кажется, подавляющее большинство.