Артем Чурюкин - Война с самим собой - Дорога Снов

Вначале я думал, что она сумасшедшая. Серьёзно, я даже специально подобрал слово, хоть долго думать и не пришлось – «неадекватная». Но это неправильное слово, нет-нет. Разве что только с первого впечатления. С бара в аэропорту, где я слушал её бредни и проклинал себя за минутную слабость согласия полететь в третий, и последний раз (в этом году), на остров Колыбели. Проклинал и размышлял, пропуская мимо ушей её невменяемые фразы, как бы избавить себя от этого.

Но после она оказалась «невероятной», и не понимаю, как у неё это получается. Чуть полноватые, хомячьи щёчки, туповатая улыбка с маленькими зубками, крашенные в ядовито-розовый (но давно) волосы, неблизкая к идеалу фигура и совершенно идиотская манера одеваться в какие-то платья, похожие на лохмотья, только ярких цветов. Чем-то всё-таки зацепила так, что хотелось пополнить свою коллекцию странных девушек ещё одним экземпляром.

Глаза. Глазами зацепила. Этими маленькими, неуловимо блестящими, бегающими стеклянными шариками. Иногда, в моменты адеквата, из них прорывались цвет и глубина, которых я не понимал. С ними что-то не так. Я всегда мог понять, что у человека на душе (ну, почти всегда) лишь взглянув в его глаза, но в этот раз я просто теряюсь. Они были настолько глубоки, настолько выразительны и настолько неизведанны, что я готов был бы в них утонуть, готов был бы влюбиться без памяти, если б это чувство не было забыто новым мной. Оно возникнет только тогда, когда понадобится кому-то другому, и только когда я буду точно уверен, что мне вновь не причинят боль. Хватит с меня невзаимности, хватит с меня игр не по моим правилам. Теперь всё будет просто – 1 или 0.

Она танцует неподалёку от меня, а я сижу за барной стойкой, потягиваю виски и пялюсь в противоположную сторону бара, но лишь затем, чтобы наблюдать за ней в зеркале размером со всю стену. Она покачивается в такт музыке, извивается, шепчет губами слова песен, накрыв глаза веками в экстазе. Я устал сидеть (десятая порция виски за вечер уже не влезает) и привстаю. Она замечает это и передвигается ближе ко мне, и пока она танцует (вот извивается рядом со мной она крайне умело), я вдыхаю аромат её волос, кутаюсь в них. Я слегка приобнимаю её за талию, и в следующий момент, сопровождаемый вспышкой разряда тока, пробежавшего по моему телу, мы уже в другом баре, опустевшем и закрывающемся, кружим в объятиях друг друга финальный медленный танец под Eagles – Hotel California, а в моём мозгу проскакивает мысль, что её парень, работающий мойщиком посуды в этом самом баре, где-то за стойкой намыливает последние липкие бокалы.

Картинка реальности вздрогнула и попыталась было рассыпаться, но удержалась перед внутренним взором. Воспоминание не пришло. Они замещаются, они уходят, они отпускают меня, они остались заперты в клетке с тем, другим мной, который больше пяти лет назад точно так же обнимал другую и иногда поддерживал её за спину, пока она откидывалась назад, чтобы похвастаться своими длинными, наращёнными накануне волосами. Ну а моя избранница в тот момент одиноко сидела за далёким столиком и потягивала свой коктейль (что она пила? Кажется, «Пина Колада» или «Текила Санрайз»). Пускай, она должна была поделиться мной со своей подругой, которую, и именно которую я звал сюда присоединиться ко мне.

Под утро мы шли в апартаменты, шатаясь на всю ширину дороги, рискуя попасть под колёса автобусов, забирающих отгулявших своё туристов из отелей. Я, конечно же, драматизирую, ведь местные водители привыкли к подобным пьяным парочкам и деликатно притормаживали перед нами.

В какой-то момент, то ли из-за её толчков, то ли из-за её безудержного смеха, перемешанного с лёгким кашлем, я уронил стаканчик, и виски разлился по асфальту. Впрочем, пить виски из пластикового стаканчика – тот ещё идиотизм (куда правильней пить виски прямо из бутылки), так что, может, оно и к лучшему. Буквально на мгновение ей стало стыдно, и она извинилась, но это мгновение прошло, как и все её чувства, которые вереницей сменяют друг друга за секунды: только что она тебя ненавидела, только что ты её бесил, а теперь ты самый лучший и смешной. Как в старой песне 5diez: «Ты смеёшься, потом рыдаешь в истерике. Сначала даришь мечты, потом бьёшь все их вдребезги». И у меня то же самое: то хочется придушить её к чёртовой матери, то прожить рядом с ней, или хотя бы думая о ней, всю жизнь. Что это? Может, это та самая любовь, а то, что было до неё – лишь притворство? Нет, бред. Этого не может быть. Любовь не такая.