Аника Вишес - Жажда доверия. Часть 2. Любовь бессмертного бессмертна

– Я прошу! Умоляю, не надо! Я виноват…

– Чтобы запомнил, – негромко произнес Владислав и снова замахнулся.

Удары каминной пики сыпались теперь на Алекса один за другим. Поначалу он закрывался от них руками, но вскоре почувствовал, что кости в них сломаны. Затем Влад и вовсе сбил его с ног и продолжил свой жестокий урок с приемным сыном, скорчившимся на ковре и по-прежнему молящем о пощаде.

– Я прошу, господин! Не надо! Отец!!! Не надо!!!

Но Владислав был безжалостен и будто бы не слышал просьб о пощаде. Он добился, чтобы на теле провинившегося не осталось ни единого живого места. Теперь, спустя всего несколько тягостных минут, Александр весь был в крови. От боли, охватившей каждую без исключения часть его тела, он теперь мог только тихо скулить. По щекам на ковер катились кровавые слезы. Израненные плечи сотрясал плач.

– Чтобы помнил, – переводя дыхание, повторил Мареш-старший, после чего отбросил прочь каминную пику.

Железная палка с глухим стуком покатилась по полу, оставляя на паркете кровавые следы. Владислав опустился в свое кресло и нажал на кнопку коммуникатора, вызвав к себе секретаря. Меньше, чем через минуту, в лакированную деревянную дверь кабинета постучали.

– Входи!

Молодой мужчина вошел в помещение.

– Убрать его отсюда. К нашему отъезду все готово?

– Да, Владислав Владиславович.

– Хорошо. Тогда выезжаем. Через больницу и прямо в аэропорт.

– А… – мужчина замялся, – Алекс ведь едет с нами?

– Конечно, он едет. Оберни чем-нибудь, чтобы не запачкал сиденья. Крови не давать! Пусть восстанавливается своими силами, дольше и мучительнее. Все, уносите его отсюда, чтобы я его больше не видел!

Вошли еще двое и, подхватив парня за плечи, выволокли полуживое кровоточивое тело прочь из кабинета, словно мешок. Александру Марешу-Смиту предстояла долгая и мучительная дорога.

На высоте нескольких тысяч метров от земли Алекс открыл глаза от того, что почувствовал на себе чей-то взгляд. Интуиция не врала: в паре шагов от пассажира стояла все та же улыбающаяся стюардесса.

– Что, уже подлетаем?

Молодой мужчина сладко потянулся. Воспоминания о том далеком зимнем дне усыпили его, и он задремал, проспав на протяжении всей дальней дороги.

«Проклятая слабость! Нужно будет привести себя в форму сразу же, как только приземлимся».

Стюардесса будто бы поняла, что ее единственный клиент в чем-то остро нуждается, и спросила:

– Вам что-нибудь принести? Еда, напитки?

– Нет, благодарю, – ответил Алекс, равнодушно глядя в иллюминатор.

– Может быть, желаете чего-нибудь покрепче? – не унималась девушка, демонстрируя выдрессированное участие высококлассного клерка.

Александр улыбнулся и все же удостоил ее взглядом, сказав:

– К сожалению, того, что нужно, вы не сможете мне дать.

Она ушла, слегка виляя бедрами, затянутыми в узкую бежевую юбку до колен. Вскоре по громкой связи объявили посадку. Александр заглянул в свою сумку, проверяя, на месте ли его самый драгоценный багаж. Конверт с бумагами от Германа по-прежнему лежал вместе с другими документами, необходимыми Марешу-младшему, чтобы закончить все неотложные дела в России. Бессмертный провел пальцами по его грубому краю, затем закрыл сумку и пристегнул ремень. Лайнер начал снижение.

Сквозь увитую плетистой розой перголу пятнами пробивался яркий полуденный свет. Кристина не пряталась и не отдергивала рук. Чуть раскачиваясь на уютных садовых качелях, она закрывала глаза и чувствовала, как солнце целует ей лицо, просвечивая веки красно-желтым.

Сегодня она впервые вышла из дома, поборов свои страхи. Однако ушла не далеко. Качели на заднем дворе родительского дома оказались пока пределом ее возможностей. Всего полторы недели прошло. Всего или уже? Так мало по календарю и так много по ее собственным ощущениям.

Время, отмеряемое страхами и кошмарными снами, течет по-иному.

Непослушный язык во рту снова нащупал острия клыков. Девушка вновь внимательно посмотрела на свои руки, по которым плясали солнечные зайчики. Ничего.

«Герман ходил под солнцем, не так ли? Мы же не в дешевом фильме ужасов. Он сказал, что я стану одной из них, но пока я не такая, верно? Или все же… Тогда как проверить?»

Девушка подумала пару мгновений, затем вышла из лоскутной тени перголы и, подставив лицо солнцу, прямым взглядом посмотрела на дневную звезду. Глаза заболели почти сразу. Виски слегка сдавило, и на глазах непроизвольно выступили слезы. Кристина оперлась на ажурную решетку, пытаясь проморгаться.