Анна Артюшкевич - Хранители. Книга вторая - Луч смерти

– Выходит, сглаз, проклятие, порча – не сказки, а реальность? – удивился Шурик.

– Я не колдун и не собираюсь анализировать эти понятия. Но если они подразумевают мощный посыл негативной информации, от которой человек может заболеть или умереть, то реальность.

– Значит, людям вообще ничего нельзя говорить о болезнях? А как их предупреждать об опасностях того же свиного или птичьего гриппа? – недоумевал Русецкий.

– Предупреждать, конечно же, надо. Но массированная информационная атака с оттенком истерии, которую предпринимает пресса, наводит меня на очень нехорошие размышления. Вряд ли ее можно оправдать только погоней за сенсацией. Да и странные эпидемии, вызывающие панику и приносящие фармацевтическим фирмам огромные барыши, заслуживают пристального внимания и отдельного разговора.

– Как хочешь, Олег, но колдовские обряды и бабки-знахарки, по-моему, никак не увязываются с тем, что ты делаешь! – решительно заявил Димка. – Одно дело – мозг, подсознание, и совсем другое – сомнительные магические действия!

– Уверен? – прищурился Роднин. – А хочешь, приведу по памяти кое-что из эзотерической литературы? Задолго до Рождества Христова посвященные знали, что «всякая человеческая мысль переходит в момент развития в мир внешний, где делается существом активным. Она живет, как активно-разумное творение, и время ее существования зависит от силы напряженности мозга».

То есть, человек непрерывно населяет пространство фантазиями, желаниями, стремлениями и страстями. А те, в зависимости от силы породившего их ума, воздействуют на любую нервную организацию, которая соприкасается с ними. И это – почти дословный текст. Каково? А ты говоришь: обряды, бабки! Так что не только со словами, но и с фантазиями следует поостеречься!

– И ты утверждаешь, что об этом знали тысячи лет назад? – не поверил Димка.

Олег кивнул:

– Но только посвященные! А до простого народа, или же профанов знания доходили в виде сказок, легенд, примет и суеверий.

И Роднин заговорил о цивилизации Древнего Египта, и о знаниях, которые она хранила. Как цветы, распускались звезды, шелестя, осыпался песок с острых гребней барханов, и присущие лишь пустыне звуки обживали ночное пространство. В них вплетался осторожный шорох сандалий: это бритоголовые жрецы молчаливой цепочкой тянулись к храму. Но никто уже не узнает, из каких непривычных и странных истин на протяжении тысячелетий сплеталась их жизнь. У них был, например, талант воспринимать мир на уровне пятого и шестого измерений. И мы тоже ощущаем их вибрации, но лишь на клеточном уровне, потому что сознательно заперлись в ньютоновском трехмерном пространстве.

Как сказал один остроумный человек, каждый волен сам выбирать, о чем думать: о левитации или гравитации? Большинство вдруг подумало о гравитации, и физические, и прочие законы выстроились в соответствии с этим. А если бы люди захотели взлететь, кто знает, как сложилась бы судьба человечества?

Роднин взял меня за руку, я вздрогнула и очнулась. Оказывается, у ребят уже шла полемика о давних исследованиях человеческой психики. Олег рассказывал о каком—то докторе Котике. Тот в начале прошлого века после многочисленных экспериментов утверждал: «Мышление сопровождается выделением особой лучистой энергии, которая, попадая в мозг другого человека, рисует те же картины, что и у субъекта, ее породившего. А мозг посвященного – неистощимый источник космической силы, и может преобразовывать окружающую материю и энергию в любые образы». И, соответственно, материализовать их.

– Как граф Калиостро в «Формуле любви», где он морочил парню голову, что оживит статую? – уточнил Сорин.

– Что—то, вроде того, – согласился Олег.

– Выходит, мозг совершеннее любого поглотителя, если может накапливать и преобразовывать энергию? И мощнее любого излучателя? Но, по-моему, ты говорил, что для этого нужна какая-то особая сила ума? – обрадовала я его сообразительностью.

– Умница! – восхитился Роднин. – В древности египетские жрецы и индийские брамины заметили, что психические возможности человека прямо пропорциональны его силе воли. И развитие ее стало одной из главных задач кандидатов в посвященные. Процесс был постепенным. Нужно было пройти много степеней, демонстрируя совершенствование психического воздействия. Такая система существовала, к примеру, в Каббалистическом ордене Розенкрейцеров. Члены ордена развивали волю настолько, что при помощи одной только психики могли управлять силами природы.