Дмитрий Слай - Пасынок Вселенной. История гаденыша

– Ты пытаешься соображать, – сказал Виктор, когда я поделился с ним своими откровениями. – Это отрадно. Но ты такой дурак-дурак, как будто тебе всего шестнадцать лет… Хотя, постой, тебе ведь тринадцать. Тогда интеллект так и прет. Ничего, скоро половое созревание его притушит. Обнаружится новый зудящий орган. – Он захихикал, но потом продолжил неожиданно серьезно. – Боятся смерти так же нелепо, как и стремится к ней. Факт наличия смерти нужно просто приять. Сделать одним из жизненных ориентиров. И использовать. Вон, самураи были великими воинами не потому что были самыми сильными и крутыми, а потому, что принимали смерть как часть жизни. Во какие звери получились. С мечами. Ну сам подумай. Жить в постоянном ожидании смерти значит всю жизнь посвятить полировке собственного гроба. Не принимать смерть во внимание вовсе – значит, считать себя бессмертным и вообще ничего не делать под предлогом «В моем распоряжении вечность – еще успеется». Найди свою середину.

Одно время, благодаря Виктору, я вообще перестал драться. То есть абсолютно. Хотя, в принципе, драться он учил так, что мало не покажется. Но в какой-то момент я перестал. Сперва перестал защищать Криса, а потом – даже себя. И однажды я, по самому себе не понятной причине, позволил некоему типу – новенькому в классе – настучать мне по физиономии.

Когда он только появился, всем сразу стало понятно, что парень крутой. Он занимался боксом, ездил на какие-то соревнования и мог накидать по физиономии почти кому угодно. Мне, наверное, не смог бы. Если бы я не позволил. Но, очень быстро освоившись, он усек какая у меня репутация. Реагировать на такую репутацию он мог только определенным образом… А может, просто был генетическим гадом и козлом. Короче, не прошло и месяца, как он стал искать поводов для драки. Самоутверждался. Я не реагировал. Но, тем не менее, когда ты учишься у Виктора, с одной стороны, и кто-то вечно мозолит тебе глаза с другой, поневоле начинаешь обращать на него внимание. И в какой-то момент случилось то, что случилось. Он совершенно очевидно меня толкал, пинал, потом сделал вид, что я его оскорбил и влепил мне по морде. Удар у него был поставленный и я рухнул. Разумеется, моментально весь класс слетелся посмотреть как произойдет битва титанов местного значения. Но я просто поднялся на ноги, вытер кровь с разбитой губы и, ни на кого не глядя, пошел своей дорогой.

Понятно какие словечки летели мне в след. И из уст победителя, и из уст одноклассников. Только Крис глядел печально и молчал.

Но потом, когда мы остались наедине, он сказал:

– Я не знаю чему там учит тебя этот тип (это он про Виктора), но он тебя сломает.

– Нет, – улыбнулся я. – Разве что немножко помнет. Но потом он же и починит.

– Ну-ну, – криво усмехнулся Крис. – Тебя сейчас презирает весь класс, этот придурок стал королем. А меня теперь просто сотрут в порошок. Просто потому, что тебя больше никто не боится. И как этот твой гениальный учитель собирается все это починить?

Действительно – как? Нет, вопрос стоял не правильно. Следовало спросить станет ли вообще чинить – нужно ли оно ему? Но я недооценил Виктора. То есть, не то чтобы недооценил – просто не в ту сторону думал. И с чего Крис взял, что если со мной что-то происходит, это способен и должен починить кто-то кроме меня? И почему я поверил в его точку зрения?

Когда я заявился с разбитой губой, Виктор только глянул, оценив размер ущерба, но ничего не сказал. И потом ничего не сказал. И вообще, кажется, потерял интерес к моей физиономии. Но мне же было тринадцать – во мне же ничего не держалось. Я не выдержал, и сам стал рассказывать…

Виктор героически слушал меня минуты две, а потом прервал вопросом:

– А с чего ты взял, что мне это интересно?

Действительно, с чего я взял? Я пожал плечами и не стал продолжать.

– Послушай, я прям слышу, как в твоем мозгу скрипят противоречия, – заявил он. – И это смешно. Ты не дал сдачи по каким-то выдуманным соображениям?

– Но ты же сам учил…

– Я учил не попадаться, – мягко возразил он. – Я учил выживать. Если бы ты дал сдачи, началась бы драка. И никто не стал бы разбираться прав ты или не прав – у тебя репутация, а этот тип недавно появился. Все шишки твои.

– И что мне делать?

– Живи в тех обстоятельствах, какие есть. Только не пытайся выдавать их за плохие или хорошие. Действуй с умом, и тогда можешь хоть яйца этому придурку отрезать. Только… Не надо делиться со мной этой местечковой фигней. Неинтересно.