Дмитрий Бронников - Путь Смолы

– Так это Колян начал, – попытался оправдаться Була. – Может, его все-таки долбануть еще раз, чтоб не смущал и не совращал гонимостью своей.

Машина въехала во двор девятиэтажки. Здесь располагалась конспиративная квартира, специально снимаемая Хмелем для общих сходок и как центр управления текущими операциями. Что-то типа главного офиса, но исключительно для своих работников. Для встреч на высшем уровне снимался комфортабельный загородный дом. Для постоянной рабочей и межрабочей дислокации рядовые бойцы снимали себе квартиры самостоятельно, часто используя их не совсем по делу, а именно для пьяных вечеринок в стиле ню, совместно с представительницами фирм по оказанию интим услуг.

Хмель, он же Гоша Борзый, был представителем сразу нескольких школ криминального бизнеса. Этакой своеобразной нездоровой помесью различных течений и представлений о внутреннем устройстве, чести и достоинстве как криминального мира в целом, так и каждого его члена в отдельности. Начинал он еще в далекие восьмедисятые с зон для малолеток, будучи приверженцем старой воровской школы, отличавшейся строгими законами понятий и воровской чести. Но дальше жизнь завертела и закружила юного Гошу. С приходом новых времен, а именно капитализма и демократии, Георгий тоже обновился в полном соответствии с целями и задачами новой эпохи. То есть стал одним из братков, массово расплодившихся в то неспокойное время. Здесь, видимо, в связи с появлением в стране либеральных ценностей, в бандитской среде уже как-то туговато стало и с понятиями, и с воровской честью. На неписанные, но прежде свято соблюдавшиеся законы криминального мира стало либо совсем накакать, либо ими вертели как хотели, взависимости от ситуации и личных предпочтений. Новый сформировавшийся криминальный класс жил быстро, весело и обычно скоро умирал. Какие там могут быть понятия и ступени воровской школы, когда сегодня ты гуляешь в кабаке, а завтра гуляют на твоих похоронах. Ну и с приходом злобно оскалившейся звериной морды капитализма все трудней было соблюдать какие-либо ограничения, предписываемые понятиями. Тут секунды и либо ты их, либо они тебя. Ну и опять же, деньги не пахнут, в том числе и "тройным" советским одеколоном понятий. И если раньше бывалый сиделец с позиции своего нелегкого опыта мог со всей ответственностью заявить – человек человеку волк, то короткоживущие братки, из-за невозможности приобрести какой-либо опыт, руководствуясь чисто животным инстинктом, резюмировали свое мироощущение примерно так – отморозок отморозку отмороженная отморозь. Хмель не стал исключением и, не до конца еще вобрав в себя старые воровские понятия, быстро переориентировался на новые. Но и в этом счастливом состоянии полной отмороженности он пребывал недолго. Он сел, после того как группировка, в которую он входил, занялась самоистреблением. В ее рядах пустили корни паранойя и борьба за власть, вследствии чего ослаб внутренний иммунитет и инстинкт самосохранения группировки. В результате, кого не убили, тех посадили. И посадили надолго.

Когда Хмель вышел, то ничуть не был удивлен, что в стране наступили новые времена, с новыми соответствующими понятиями. Для него это уже представлялось как бы само собой разумеющимся, что после очередной отсидки он лоб в лоб сталкивается с обновленной действительностью. Ну и понятное дело вновь надо было приспосабливаться и обновляться самому, иначе криминальный мир тебя отвергнет или выгонит на задворки. А Гоша уже к тому времени был достаточно опытен, поэтому незамедлил обновиться. Суть нового порядка Хмель уловил сразу. Товарно-денежные отношения, все продается и покупается, в том числе совесть, честь и само понятие воровские понятия. Массовое сращивание всех, вся и со всеми. Глобализм в отдельно взятой стране законов, всеразличных понятий и человеческой натуры, подведенный под ощую черту – бабло есть суть, закон и понятия, а все остальное довесок к нему, который впрочем тоже за бабло. В общем, все сразу стало понятно, когда кореша по старому воровскому обычаю, как положено, встретили Гошу из тюрьмы с подобающими этому случаю почастями, а на следующее утро выставили солидный счет за сие мероприятие. Но Хмель и в этой действительности не потерялся, и уже через пару месяцев сколотил свою банду по типу бизнес структуры, строго ориентированную на новые веяния. С кем и с чем была срощена новая криминальная структура, знал только сам Хмель, факт лишь в том, что она точно была срощена. На сто процентов можно сказать, что любое преступное мероприятие, затеянное бандой, имело под собой далеко уходящие за пределы фантазии Хмеля корни. Все было гораздо сложнее, чем это виделось рядовым бойцам, в том числе Коляну и К°.