Олег Батухтин - Карманный Авалон

Из раздумий меня выдернул кипящий чайник. Пора выпить кофе. Кинув в кружку три ложки растворимого порошка и четыре ложки сахара, я развел эту сомнительную смесь матовым кипятком. Варить настоящий кофе не было сил.

Обжигающий, невкусный напиток кипящей лавой вторгся в желудок, побуждая организм на дальнейшее существование. Докурив до фильтра «бычок» и допив кофейную жижу, я принялся собираться на ненавистную работу.

Чтобы не разочаровать Луизу я первым делом положил книжку Мэрион Брэдли во внутренний карман ветровки. Вот уж действительно, карманный Авалон.

Утро встретило меня теплой погодой апрельской поры. Деревья только начали покрываться почками, лужи ещё не успели высохнуть, а птицы уже начали устраивать свои утренние концерты. Думаю, с таким остервенением они могут петь исключительно весной. Послушав несколько минут птичьи трели, я пришел к выводу, что хочу ехать на автобусе, ибо в моём случае весенняя прогулка пешком будет напоминать романтичный променад счастливого человека, коим я ни в коем случае не являлся. Успокоив себя мыслью, что птицы поют скорее от глупости, нежели от жизнелюбия, я направился в сторону остановки.

Единственное, что мне нравится в прогулках по городу, это возможность слушать обрывки разговоров прохожих. Главная тонкость такого развлечения – не концентрироваться на каком-то одном разговоре, а услышать голос народа в целом. Как правило, обрывки чужих фраз складываются в крайне интересный монолог. Я вышел на оживленную улицу и навострил уши.

− …когда ты прекратишь отвратительно вести себя? Ты же весь в отца, дебил. Если так будет продолжаться и дальше, то… − отчитывала мать своего сына, который шел, опустив голову вниз.

− …то, я не смогу так дальше жить. Этот старый… − жаловалась заплаканная женщина своей подруге. Я не успел дослушать конец. Парочка удалилась за пределы моей слышимости.

− …урод перданул, когда я сосала его член, представляешь?!− эту фразу произнесла ярко накрашенная девушка.

Голоса в конечном итоге слились в один сплошной монотонный гул. Я думаю, что гомон толпы − это речь какого-то непостижимого живого существа, квинтэссенции города, несущего какое-то сакральное послание. Нужно лишь сконцентрироваться, чтобы принять это странное сообщение, которое откроет неведомые тайны города. Иногда я тоже становлюсь частью этого голоса, и мои фразы вместе с другими пытаются нести людям определенную информацию, но в итоге тонут в этом бесконечном шуме.

Подходя к остановке, я увидел, как уезжает мой автобус. На его рифленом боку красовалась яркая реклама туристического агентства «Авалон». Я выругался сквозь зубы. Совпадение в духе глупого романа периферийного графомана. Ну что ж, в любом случае я уже давно упустил свой автобус на Авалон.

Я похлопал по карманам и в очередной раз обнаружил, что у меня нет сигарет. Придется дожидаться следующего автобуса без применения городской сигаретной магии призыва общественного транспорта. Курить тем не менее хотелось чертовски. Я прислонился к столбу и принялся ждать. Когда транспорт пришел, я на всякий случай осмотрел рекламу на его борту. Автобус рекламировал какие-то подгузники. Транспорт в легендарный город я пропустил, но хотя бы не насру в штаны. С такими мыслями я поехал на работу.

За всю свою недолгую, но насыщенную приключениями жизнь, я так и не определился, есть у меня склонность к определенному виду деятельности или нет. Но в одном я был абсолютно уверен: моя лень никогда не позволит мне достичь высот в какой-либо сфере деятельности. Таких как я в советское время называли тунеядцами.

Поэтому я занимался своим делом, которое не требует особых умений – болтовней. Я работал в «телефоне доверия». Здесь от меня требовалось только одно: сидеть за телефоном и разговаривать с людьми, которые сами не были в состоянии принять какое-либо решение. Проработав в этой сфере несколько лет, я пребывал в полной уверенности в том, что люди придумывают себе проблемы сами. Как будто, если у человека нет никаких забот, он не может полноценно жить. Я страдаю, следовательно, я существую. Так получается, если перефразировать великого мыслителя. Но мне в какой-то степени даже нравилась моя работа. Я не делал ничего особенного, только помогал решиться на шаг, который они бы сделали и без моей помощи.

Я сел за свое место, надел наушники и достал сигарету из мятой пачки, валявшейся на столе. Мой коллега с соседнего стола сегодня, видимо, запаздывал: я не заметил его пышной шевелюры за перегородками рабочих мест операторов. Ким, так звали моего друга, был хорошим парнем со здоровым цинизмом настоящего ублюдка. Возможно поэтому мы с ним и подружились. Знали бы наши клиенты, кто разговаривает с ними на другом конце провода, отпуская глубокомысленные замечания и душевные советы.