Анна Нова - Комедия масок

– Понятно, – кивнул я, хотя, конечно, ни черта я не понял.

Вошла Фьяметта с двумя чашками кофе. Мне хотелось поскорее покинуть кабинет шефа, но пришлось остаться – пить кофе и отвечать на никому не интересные вопросы о буднях Севастопольского отделения, здоровье моих родителей и количестве случаев, когда я использовал свою способность.

Кажется, Сорренто остался доволен услышанным. Через двадцать мучительных минут он наконец отпустил меня, пообещав в ближайшем будущем обсудить детали проекта.

Я с облегчением выскочил за дверь.

– Ну, как прошло? – без особого интереса спросил Дима, когда я вернулся.

Я взглянул на коллегу и, улыбнувшись, ответил:

– Никак. Заставил заниматься подбором персонала, представляешь?

Дима закатил глаза.

– Надеюсь, тебе за это доплатят?

Я еле сдержался, чтобы не засмеяться ему в лицо.

Домой я вернулся только к обеду. Тучи разошлись, и снова стало припекать солнце. Я принял душ, выпил прохладного пива и устроился на диване с книгой, надеясь отвлечься от мыслей о работе и великих планах Сорренто. Я второй раз перечитывал «Облачный атлас» Дэвида Митчелла. Эта книга будто возвращала меня к жизни.

Никогда не думал, что магия может настолько утомлять.

Я успел прочитать пару глав. За это время раздалось несколько звонков и пришла пара смс, но я упорно их игнорировал. Когда зазвонил домашний, ответить все-таки пришлось.

– Ваня, привет! Нужна твоя помощь… Подежуришь в бастионе до вечерней смены? Мне нужно Сашку из садика забрать, она заболела, – Татьяна выпалила всю тираду единым потоком, пока я не успел опомниться, – там еще Антон будет, так что не заскучаешь…

– Привет. Ну, я сам только с дежурства вернулся, – попробовал возразить я.

– Все оперативники заняты. У Сашки температура под 39, в такую погоду! Выручишь? – Таня была непреклонна.

Делать нечего: в бастионе полагалось дежурить двум оперативникам.

– Ладно, не вопрос. Через час буду.

– Спасибо, друг. С меня пончики. И проверь смс, – радостно ответила Татьяна.

– Ага, – я выключил трубку и с трагическим видом прикрыл глаза рукой.

Отличный вечер отличного дня.

Пришлось собираться. Я бросил в рюкзак «Облачный атлас», планшет, переоделся в удобную одежду и, не теряя времени, отправился в Михайловский бастион.

По дороге мне вспомнились слова Сорренто: «Скоро Мареш сама придет к нам». Что бы это могло означать? Судя по досье, Андела Мареш обладала силой Проводника, но способности ее до сего дня не проявлялись. Бедная девочка. И ведь никак не поможешь ей, не предупредишь… Я решил добраться до Бастиона и поискать в социальных сетях ее профиль.

Оставалось надеяться, что она уже нашла мой инстаграм, и он хоть немного помог ей разглядеть реальный мир…

Закрывшись в номере, мы с Тейтом пили. Я не могла плакать, зато могла поглощать виски с колой – и мне становилось легче. Я рассказывала Тейту о Пограничной зоне: запинаясь, сбиваясь, перескакивая с одного на другое. Показывала фотографии из инстаграма и пыталась убедить мужа, что не схожу с ума.

Кажется, он верил мне, делал все, чтобы меня успокоить, но я видела – Тейт до смерти перепуган моим состоянием. На его месте я бы тоже была в шоке.

Тот день я помню очень смутно: все слилось в бесконечный круговорот ужаса и отчаяния. От меня ничего не осталось. Только страх. Я больше не чувствовала себя собой.

Наверное, в такой ситуации логичнее всего было собраться и приступить к поискам ответов на вопросы, но… Меня с головой накрыло паникой и страхом перед действительностью. Я тонула, задыхалась и не хотела возвращаться обратно. Кажется, мне нравилось тонуть.

Тейт хотел позвонить моей маме. Я наотрез отказалась. Часам к шести вечера меня немного отпустило, я, не раздеваясь, заползла под одеяло и моментально заснула.

Что за этим последовало, сложно назвать приятным опытом. Казалось бы, куда уж хуже? Но фотография в Нилс Ярде запустила чудовищную цепную реакцию, и вот моя жизнь рассыпалась и разваливалась на куски в ничтожно короткие сроки.

Сначала мне приснился сон. Мне всегда снились очень яркие, натуралистичные сны. Иногда я даже практиковала «осознанные сновидения», но это было чем-то простым и естественным, лишенным мистической подоплеки.

В том сне я перенеслась в заброшенный зал кинотеатра. Я не удивилась: я точно знала, что нахожусь во сне, и страха не испытывала.

Я сидела в некогда удобном и мягком кресле. Теперь оно насквозь прогнило и почти разваливалось, как и все остальное в зале. Стены покрывали куски облупившейся краски и кляксы плесени. От экрана шло слабое мерцание, и показывали там улицу, освещенную светом газовых фонарей; дома с темными квадратами окон; уходящие в туман трамвайные рельсы… Вдоль улицы росли каштаны, их листья колыхались от дуновения ветра.