Дубинина Александровна: Парк моих кошмаров

Нить моей судьбы?

Тяжелые холодные капли гулко барабанили по металлическому навесу, под которым я спрятался, дойдя до подножия рельсовой «нити», зубы мелко стучали, с потемневших волос стекала вода. Что я здесь делаю? Я задавал себе этот вопрос, не мог найти ответа, но все равно не уходил. И тут фонарь на столбе ослепительно вспыхнул, замигал с непривычки, и, наконец, осветил незаметную ранее скамейку, на которой спиной ко мне сидела девушка с грустно опущенной фиолетововолосой головой.

— Эй, — негромко позвал я. — Привет.

Анна, а это была именно она, не пошевелилась, и тогда я решился подойти ближе. К тому времени дождь зарядил сплошной монотонной дробью, заглушая даже мое шумное неровное дыхание. Нервно мигающий фонарь выхватывал из сумрака его косые струи. Я встал за спиной девушки и повторил:

— Привет. Я Рич, а ты Анна, верно? — она не ответила. Я даже засомневался, не привиделась ли мне она. Как жуткий клоун или девочки на карусели. — Твои родители волнуются. Я отведу тебя домой. Анна?

Девушка повернулась ко мне лицом, и на губах ее играла насмешливая, совсем не добрая ухмылка:

— Нет, не Анна.

Фиолетовые пряди обрамляли узкое миловидное личико с фотографии, но я уже и сам понял — это была не она. Прижав ладонь к ноющей груди, я выдавил сквозь зубы:

— Где… Где Анна Харрис?

«Анна» склонила голову к плечу, обтянутому намокшей от дождя футболкой, все так же странно улыбаясь. От этой улыбки меня знобило.

— А нет ее. И никогда не было. Ты еще не понял… Рич?

Имя она произнесла с иронией, как будто это было что-то забавное, только мне с каждой секундой становилось все менее смешно. Убрав ладонь от груди, я увидел, как с пальцев срываются капли густой вязкой крови.

— Что со мной? — почти прокричал я. — Что это за место, черт побери?!

— Парк потерянных желаний, Клетка душ, Свалка ненужных воспоминаний. Какое название тебе нравится больше? Ах да, как я могла забыть, первое всегда было твоим любимым. Последние лет сто так уж точно.

Девушка поднялась со скамейки, и я отпрянул от ее протянутой руки. Голова кружилась, мне казалось, я умираю.

— Умираешь, — безжалостно подтвердила «Анна». — Мы должны быть уверены, что ты не сбежишь снова. Без своего Хранителя Парк разрушается. Воспоминания, запертые в нем, образы прошлого, страхи и надежды, сомнения и желания, обретшие подобие плоти, вторгаются в мир людей. Ты больше не можешь оставаться человеком. Мы тебе не позволим.

С каждым словом образ девушки светлел и бледнел, пока не стал пятном нестерпимого сияния с человеческим лицом. Кровь толчками выходила и меня, и вместе с ней — то, что делало меня мной, частным сыщиком Ричардом Донаваном, приютским подкидышем из Ист-Энда, любимцем женщин и отличным другом. Зато в глубине души просыпался другой я. Он был страшным, старым, одиноким и мертвым, как это место, полное не исполнившихся желаний, ненужным воспоминаний и заблудших душ.

— Я вспомнил, — сорвалось с посиневших губ. — Вспомнил.

И в тот же миг со скрежетом и скрипом задвигались вагончики по рельсам, пошла по кругу ржавая карусель, механически и жутко запел музыкальный аппарат в глубине парка. Я услышал вдруг обострившимся слухом, как трутся друг о друга шестеренки в механизме Чертова колеса. Парк оживал. Он снова был готов принимать гостей, а я — собирать свою мистическую жатву.

Я Хранитель. Я тот, кто заберет ваши страхи и ваши печали, кто коллекционирует отжившие свое чувства и мечты, которым не суждено сбыться. Я тот, кто дарит покой.

Добро пожаловать в мой Парк потерянных желаний!