Марго Федоренко - Жатва

Кафе, где работали девочки и Женька, не стало исключением: в него врывались насмерть перепуганные люди, а кто-то даже был весь в крови и кусках чего-то, подозрительно напоминающего плоть. А один мужчина поскользнулся при входе в кафе на кровавой луже, рухнул, но это не остановило людей, и они, наступая на бедолагу, забегали под спасительную крышу заведения. Стоял дикий шум, крики, хаотичные вопросы сродни: «Что это?», «Почему это случилось?». Паника нагло пожрала сознание горожан, превращая их в перепуганный скот.

– Ужас какой! – вскричала Карина, позеленев всем лицом, аж сквозь тональный крем было видно.

– Мамочки! Меня сейчас вымутит, – пожаловалась перепуганная Арина и прикрыла брезгливо рот ладошкой.

Они стояли подле окна вместе с ещё уймой зевак, рискнувших понаблюдать за столь кошмарным дождём. Женя, не отрывая сосредоточенного взгляда, огибая зевак, подошёл к окну, его лицо было бледно, отнюдь не от страха, это привычный тон кожи для нашего героя. Бармен – единственный, кто выражал спокойствие в этой дикой ситуации, хотя… был ещё один… таинственный посетитель, запавший в душу влюбчивой Каринке.

В какой момент незнакомец оказался подле Женьки, тот понять не успел. Парнишка оглянулся на темноволосого посетителя, он так же был бледен, но судя по спокойному выражению лица, не испытывал страха перед этой аномалией.

– Как чудесен этот багровый дар небес земле! – воодушевлённо проговорил незнакомец, его голос бархатом ласкал слух, а от него самого веяло холодом, как после дождя.

– Ничего чудесного не нахожу в убийстве стольких сотен небесных тварей! – нахмурив брови, с надломом ответил Женька и пристально посмотрел на этого чудака.

– Небесные твари… Красиво сказано! Да вы в душе поэт! – похвалил посетитель Женьку.

Узкие губы этого чудилы тронула ухмылка, она не понравилась бармену.

– Празднование объявлено открытым! Первые жертвы, знаменующие начало Жатвы!

– Чувак, да ты что? Вообще что ли псих? – отчего-то разозлился Женька, повернулся в сторону, где стоял незнакомец, только понял, что того и след простыл, за столиком его не было, как и в самом зале кафе. Странно.

Звон разбитого стекла ошарашил без того напуганных посетителей, заставил расступиться, осколки разлетелись в разные стороны, грозя впиться в плоть того, кто окажется слишком близко. В окно влетела пушечным ядром тушка несчастной птицы. Кто-то завизжал, можно было подумать, что это женщина. Но звук подозрительно исходил от курносого мужика в кепке.

– Никого не задело? – решил осведомиться Женька, первым взяв себя в руки.

Кажется, последнее происшествие и его напугало до колик в сердце.

– Нет… Кажется, – осмотрев себя, потом окружающих, ответила Арина и заглотнула ком, иголками впивавшийся в горло.

Девушка внезапно ощутила, как земля начала уходить из-под ног, а перед глазами заплясали алые круги. В какой момент она упала в обморок – не успела понять. Женька ловко поймал подругу, не дав упасть на холодный и грязный от крови кафель, ведь на нём опасно блестели стёкла.

От тушки птицы стала растекаться кровь. Одного из посетителей с особенно слабым желудком вытошнило от мерзкого зрелища. Заплакал ребёнок, кто-то из пенсионеров перекрестился, а подростки стали снимать на видео всё происходящее, отвешивая остроты. Даже с кухни персонал примчался, а с ними – и Ваник Ашотович.

Этот кроваво-пернатый дождь окончился так же внезапно, как и начался. А горожанам осталось устранять его последствия. На улицы города вывели снегоуборочную технику, умело пристроив её для уборки кровавых лепёшек. Для дворников также настала горячая пора, хотя сейчас было лето, а не зима. Помимо техперсонала на улицах можно было встретить единственных уцелевших птиц, а именно – «стервятников», они вооружились камерами и микрофонами, наперебой спешили заснять эксклюзив, чтобы показать его всей стране в вечернем выпуске. То и дело эти коршуны подлетали к напуганным очевидцам, докучали им глупыми вопросами. Прохожие старались не убиться на кровавых лужах, автомобилисты спасали стальных коней от последствий багрового дождя, запасаясь моющими средствами, тряпками, матом (это у кого возможности скуднее). Граждане – обладатели кошельков потуже, записывались в очередь на мойку, правда, всё равно ругались из-за долгого ожидания и поднятых цен на услуги предприимчивых владельцев моющих станций.

А кому-то особенно не везло, их машины скользили, вылетали в кювет.