Натали Бизанс - Возвращение. Сага «Исповедь». Книга пятая

Вышел из школы. Смеркалось. В короткие осенние вечера быстро темнеет. Из кустов навстречу мне вышли три знакомых фигуры. Сердце сжалось в дурном предчувствии. Огляделся – ни одного прохожего. Только мои недруги и я.

– Трус, даже несмотря на то, что ты старше, ты боишься честно сразиться со мной один на один! – крикнул я Пьеру.

– Бейте его, парни!

Меня быстро свалили на землю и долго пинали ногами. Только услышав женский крик, разбежались врассыпную по сторонам. Мерлен меня спасла и на этот раз.

– Господи, что эти подонки сделали с тобой! – она помогла мне подняться.

Кровь текла из разбитых губ и рассечённой брови, но хуже всего было не это, страшно болел живот. – Ты можешь идти, мой мальчик?

Я согнулся, присев на корточки, собирая рассыпавшиеся тетради и учебники.

Боль не проходила. Распрямившись, я невольно вскрикнул. Дышать стало совсем тяжело, я упал.

– Подожди, родной, я позову на помощь…

Мерлен убежала.

К счастью мсьё Милер жил неподалёку. Вернулись они вместе на его летней коляске запряжённой серой кобылой. Я впервые тогда ехал в экипаже, но из-за боли не ощутил ничего, кроме тряски, причинявшей мне ещё большие страдания.

– Держись мой родной, любимый мальчик, счастье моё, моя единственная радость! – шептала Мерлен.

Голова моя лежала на её коленях, и слёзы крёстной капали прямо на лицо.

Кабинет доктора был ярко освещён, меня внесли туда на носилках и переложили на стол, накрытый белоснежной тканью, в нос ударил запах медикаментов и чада керосиновых ламп.

Крёстная всё ещё плакала, её руки дрожали, комкая испачканные в моей крови перчатки.

– Ну что ж, малец, – доктор закончил осмотр и поправил на носу пенсне. – Поздравляю тебя с боевым крещением! Два ребра сломаны, и есть подозрение на внутреннее кровотечение, так что, необходимо хирургическое вмешательство.

Мерлен пошатнулась и чуть не потеряла сознание. Врач усадил её на кушетку и дал нюхательные соли.

– Душенька моя, нельзя так переживать!

Расстегнув несколько верхних пуговиц у неё на груди, доктор помахал перед нею бумажной папкой.

– Сейчас нужно думать о мальчике, чтобы его спасти. Мы теряем время.

– Простите мою слабость, Жорж, займитесь Эдуардом! – Мерлен вновь промокнула слезинку. – Я всё оплачу.

– Об этом не беспокойтесь, моя дорогая. Я сделаю всё, что в моих силах.

Мне показалось или на самом деле, он мельком поцеловал её?!

Позвав ассистента, врач отдал распоряжение подготовиться к операции.

– А Вам, юноша, нужно лежать и не двигаться, любое шевеление может Вам навредить. Если будете меня слушаться, обещаю, всё будет хорошо…

Школу мне всё-таки пришлось пропустить, и не на неделю, а на целый месяц. Познавая жизнь через боль, я многое переоценил в жизни. Такие простые вещи, которые мы не замечаем в каждодневном бытии: что такое первый глоток воды после операции, тарелка супа, первый шаг… Именно с этого момента, мне кажется, я окончательно повзрослел.

Мой Ангел-Хранитель – моя крёстная всё это время была рядом со мной, она читала мне книги и ухаживала за мной, с истинной нежностью и любовью. Розалия почти и не появлялась, из всех сестёр забегала только Николь, и то ненадолго. Я их не винил за это, зная, как много работы у матери, и чего стоит ей прокормить такую большую семью. Отец появлялся всё реже, примерно раз в месяц, чтобы привезти нам денег. Ходили слухи, что там, в городе у него появилась другая семья.

Доктор Милер спас мне жизнь, но здоровье пошатнулось. Рёбра ещё долго болели, живот после операции тоже. Теперь и питаться мне нужно было несколько иначе, а в некоторых случаях лучше не есть вовсе. Поэтому и развиваться я стал по-другому, рос быстро, но был худ, как щепка, и несколько бледен.

Моих палачей наказали, их родители должны были теперь выплачивать компенсацию за ущерб, нанесённый моему здоровью, а Пьера совсем исключили из школы. Мама была довольна тем, что хоть какой-то от меня получился прок. Лишняя монета в доме – всегда радость.

Чем старше я становился, тем большая пропасть разделяла меня с семьёй. И я начал понимать, что очень хочу уехать, уехать как можно дальше от этого города, чтобы как можно реже видеть Розалию, Жанну и Габриель. Николь, несмотря на все наши размолвки, всё же питала ко мне некую сестринскую нежность, но и она была не в силах что-либо изменить в сложившейся ситуации. Учился я хорошо, так что даже директор, время от времени, награждал меня поощрительными премиями. Поэтому, как бы не хотела мама отправить меня на заработки, Мерлен и отец Матью отстаивали моё право на дальнейшее образование.