Елена Арсеньева - В моих глазах – твоя погибель!

Егоров узнал о том, что Государственный комитет обороны еще в феврале 1943 года утвердил программу научных и технических исследований по практическому использованию «внутриатомной» энергии, которые осуществляла Вторая лаборатория Академии наук СССР. Эти исследования следовало развернуть в удаленном и изолированном месте, где возможно было бы создать специальный научно-производственный центр для разработки новой бомбы – атомной.

Еще с конца 1945 года шел поиск места для размещения сверхсекретного объекта. Вскоре Зернова назначили директором базы № 112 Главгорстроя СССР. Здесь разрабатывали конструкции опытных образцов реактивных двигателей и начали их изготовление, что фактически означало создание ядерного оружия в СССР. Зернову же предстояло формировать коллектив КБ-11, заниматься строительством лабораторных зданий, создавать экспериментальную базу, на которой велись все необходимые научно-исследовательские и конструкторские работы по подготовке конструкции первой отечественной атомной бомбы. Но сначала следовало найти подходящее место. Среди множества вариантов был и Саров, где размещался завод № 550 Наркомата боеприпасов.

В конце апреля 1946 года Юлий Борисович Харитон [21] Юлий Борисович Харитон (1904–1996) – советский и российский физик-теоретик, один из руководителей советского проекта атомной бомбы. Трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и трех Сталинских премий. , главный конструктор проекта, и Зернов, которому предстояло осуществлять материальное обеспечение, осмотрели Саров и остановили свой выбор на нем.

По пути заехали в Дивеево. Здесь к Зернову на улице подошла незнакомая женщина, по виду – монашка, хотя и одетая в мирское, и сказала, глядя своими голубыми глазами не в лицо ему, а как бы в самую душу:

– Помощников себе ищешь? Так поищи вокруг себя! Негоже, Павел, брата забывать, когда он безвинно страдает. А не поможешь ему, не видать тебе удачи!

Пока Зернов стоял, не в силах скрыть полное ошеломление, женщина исчезла, причем он совершенно не смог бы сказать, в каком направлении она ушла. Исчезла, другого слова не подберешь!

Откуда она знала, как зовут Зернова? И откуда знала, что у него есть брат?!

У Павла Михайловича не было других братьев, кроме троюродного – Дмитрия Егорова, которого он всю жизнь шутливо называл Митяем. И тут он вспомнил, что уже много лет ничего не слышал о Митяе. С самого начала войны!

Зернов не стал бы тем, кем он стал, если бы не умел соображать быстро и связывать концы с концами. Поэтому он мигом смекнул, что эта неизвестная женщина – или ведьма, или знакома с Егоровым. В ведьм Зернов не верил – оставался второй вариант.

Но где Дмитрий мог познакомиться с этой женщиной? Неужели он бывал в Дивееве или в Сарове?

Зернов провел стремительное расследование и выяснил, что и в самом деле – его троюродный брат трудился в составе особой части завода № 550, причем с самого момента его создания. Он был на хорошем счету, взысканий не имел… однако весной 1942 года исчез. Обвинения против него казались странными и смутными, однако приговоры выносили и при более расплывчатых обвинениях. Был приговорен и Егоров. Сейчас он находился в лагере.

Зернов имел достаточную власть, чтобы потребовать нового расследования дела, по которому пострадал Егоров. Вскоре весы советской Фемиды качнулись в обратную сторону: начальство областного НКВД было в курсе, объект какого значения должен строиться в Сарове, и всякая просьба фактического руководителя этого строительства была наравне с приказом.

К счастью или к несчастью, однако таких невероятных историй, которая произошла с Егоровым, судопроизводство тех лет насчитывало немало. Так что он не стал еще одним счастливчиком среди тех, кого судьба, «играя человеком», выдернула из бездны и если не вознесла высоко, то хотя бы вернула к нормальной жизни.

Уже на другой день после встречи с Зерновым Дмитрий Александрович возвращался в Саров. По пути он упросил Павла Михайловича хоть на десять минут задержать машину на углу одной из центральных улиц и переулками бегом бросился на Мистровскую.

Хабаровский край, 1957 год

Ромашов начал присматриваться к вольнонаемным работникам, которые трудились в карьере шоферами. Одним из них был молчаливый великан Степан Крамаренко – добродушная гора мускулов с непропорционально маленькой головой. Несколько раз Ромашов проверял: Степан отлично реагировал на мыслительные посылы, ибо его неразвитый мозг не был способен к какому бы то ни было сопротивлению. Ромашов наметил себе Степана следующей жертвой – на его энергии можно было протянуть дольше, чем на тех «объедках», которые Ромашов получал от заключенных.