Виктор Точинов - Пасть - Пасть. Логово. Стая (сборник)

…Духовка пышет жаром, Наташа ловко выхватывает пирог и выкладывает на широкую кухонную доску – остужать. Простенький, из привезенного с собой слоеного теста, но вроде удался. Больше на кухне до возвращения посланных в магазин делать нечего, она выходит в комнату. Генка склонился над телевизором, в руке паяльник, лицо сосредоточенное. Поднял голову, улыбнулся:

– Что-то жутко вкусное там у тебя получилось… Я тоже сейчас заканчиваю…

Заканчиваю, и?.. Наташка чувствует, что лицо у нее красное. От духовки, конечно, это от духовки, но… Она отворачивается к застекленному шкафу, смотрит корешки книг. Мама всегда учила: хочешь лучше узнать человека, посмотри, что он читает. Хотя в наше время в таких шкафах чаще хранят видеокассеты…

Книги Наташе нравятся. Корешки потрепанны – стоят не для интерьера. Здесь же, за стеклом, две фотографии. Молодой парень в парадной форме, угол перечеркнут траурной ленточкой. На другой: кучка ребят на фоне танка – низкого, приплюснутого, обвешанного непонятными ей прямоугольными штуками. Крайний слева – Генка. Улыбается немного грустно, в руках танкистский шлем, короткие светлые волосы взъерошены. На дальнем плане тоже какая-то боевая машина, она в них не разбирается, – искореженная, опрокинутая, обгоревшая. И фоном – горы.

Он побывал там ? – Наташка удивляется. Встретился ей не так давно один… герой чеченской кампании. В поезде, в плацкартном вагоне – возвращалась от родителей. Парень в камуфляже и лихо заломленном десантном берете, – всю дорогу пьяный. Кураж и бахвальство мешались в нем с лютой злобой ко всем окружающим – пославшим его рисковать жизнью и терять товарищей, а теперь, после геройского возвращения, не желающим принять его право на… Право на что он столь рьяно отстаивал, Наташа так и не поняла. Право на беспробудную пьянку? Или на рукосуйное приставание ко всем встречным девушкам, обязанным приласкать героя? Или право полезть драться со старичком-ветераном, намекнувшим, что пришедшие с великой войны вели себя скромнее? Разбушевавшегося вояку сняла с поезда милиция, а мрачное впечатление осталось… Герой-самозванец? Тыловая крыса, не нюхавшая пороху? А может и нет, на войне, как и в жизни, всякие люди встречаются…

Но вот Гена… Ведь если бы не случайный взгляд на фото…

…Маленький телевизор издает шипение и вдруг начинает петь голосом Милен Фармер. Наташа оборачивается. Картинка на экране вполне приличная, довольный Генка прикручивает панель на место.

Она показывает на снимок и спрашивает уже вслух:

– Ты был там ?

Он подходит, смотрит на фотографию. Лицо мрачное. Отвечает коротко и глухо:

– Да.

Она понимает, что он ничего не хочет вспоминать. Что рассказа о подвигах и геройствах она не услышит. Она ничего не спрашивает. И, неожиданно для себя, кладет руки ему на плечи.

Серые глаза совсем близко, Фармер что-то поет о любви и одиночестве.

Нельзя так сразу… – пытается подумать Наташка. И опускает веки…

…Губы прильнули к губам. Руки скользят под тонким свитером. Удивительно нежные руки. Удивительно терпеливые. Как будто им и не пришлось два года ласкать убийственное железо там, где есть женщины-снайперы и женщины-беженки, – и нет просто женщин…

В голове – обрывки мыслей: что он подумает?.. так вот, в первый день… сейчас Ирка вернется… надо прекратить… как хорошо…

Потом мыслей не остается, она опускается на диван и увлекает его за собой.

Он не спешит и не торопит, он предоставляет все решить – ей. Но она все уже решила.

Судя по отпечаткам, зверь вновь пошел широкими скачками. Оса тоскливо глянул на обложенное низкими тучами небо. Опускающееся солнце нашло в них невеликий разрыв и заискрившийся снег делал пейзаж идиллическим и мирным. До заката недолго. И шансов дойти до конца следа мало. Вертолет, ох как нужен вертолет…

Тогда, в Ломоносовском районе, после неожиданного разгрома ядра группы, вертолет им ненадолго дали – потрепанный эмчеэсовский Ми-8. Но стреляная зверюга стала на редкость осторожна. Охотилась в снегопадные ночи – к утру след заносило, и с воздуха его было не разглядеть. Облавы, вслепую проведенные неподалеку от мест очередных нападений, позволили изрядно почистить район от волков и волкособак, – и только.

А потом погода выкинула привычный в последние зимы фортель: от резкого потепления сошел снег и охота по следу закончилась… Охотники-добровольцы радостно пересчитали шкуры добытых волков и отправились за премиями, считая дело законченным, – нападения на людей и скот действительно прекратились, объект откочевал в неизвестном направлении. Группа Капитана считала только своих убитых…