Станислав Градов - Двадцать восемь плюс. Мерзкие истории

Лаура берёт телефон, нажимает кнопку и через секунды две:

– Каш, адр, ноль, стох, ир, ухыдар.

– Повтори-и-и-и, – шепчет Андрей Григорьевич.

– Каш, адр, ноль, стох, ир, ухыдар.

– Умничка, – и мужчина окунает телефон в стакан с чаем. – Теперь раздевайся. Но сначала встань, повернись спиной и нагнись, чтоб задницу видел.

Лаура встала с кресла, повернулась спиной и нагнулась:

– Вот так?

– Вот так, моя хорошая. Снимай юбочку. Только трусики оставь, их позже покушаем. Сделаешь?

Лаура медленно стянула юбку. И Андрей Григорьевич оказался прав: девушка большими пальцами чуть не сняла и трусы.

– Теперь блузку. Только уже повернись ко мне – на грудь гляну.

Лаура расстегивает блузку и кидает на пол.

– М-м-м-м! Грудь что надо. Ущипни себя, моя хорошая.

Девушка щипает себя за руку.

– А сильнее? Давай, у тебя получится. Во-о-от, умничка.

– Можете подогреть воды, Андрей Григорьевич?

– Ой, да ты прям мысли читаешь. Эмпатия, мать её заногу. Пойдем вместе это сделаем. Тут недалеко.

И они вдвоём вышли из кабинета, прошли кухню, теперь коридор и остановились у двери.

– Открывай, моя хорошая. Сегодня твой день.

Лаура открыла дверь.

– Ого! – удивилась девушка. – Что это?

– Банальные ванны.

– Зачем их столько тут?

– В кухне у тебя сколько кастрюль?

– Три.

– А у меня в кухне целых двенадцать. Это и есть моя кухня, – Андрей Григорьевич разводит руками. – В какой будешь плавать? Выбирай.

Лаура указала на самую ближнюю.

– Опять мысли прочитала. Пойдём, может, мужа встретим? Наверное, в кабинете засиделся. Хотя, иди, позови его, а я пока инструменты разложу. Иди, моя хорошая. Но… давай сначала ушко тебе отрежем.

– Левое или правое?

– А я какое хочу? – спрашивает мужчина.

– Левое.

Андрей Григорьевич похлопал в ладоши:

– Браво! Давай сама и чикни.

Лаура со столика берёт нож, другой рукой убирает волосы и лезвием начинает вести сверху вниз. Ухо шмякается к её ногам.

– Держи, немного остановит кровь, – Андрей Григорьевич передал пакет со льдом. – Ну, иди, зови супруга. И волосы верни обратно, то как-то некрасиво. Ой, самое главное-то забыл: а что чувствуешь?

– Не знаю. Спокойствие, наверное.

– Не больно?

– Не-а.

Лаура ушла. И мужчина принялся раскладывать на белом мягком полотенце разные ножи: длинные, короткие, с зазубринами; потом положил пассатижи, клещи, садовые ножницы, болторез.

– Та-ак, а куда дел гвоздь и молоток? Лежал же в шкафу. Во-от, слава богу нашёлся, никчёмный старикашка.

* * *

Лаура привела мужа. Тот тоже удивился увиденному:

– Ого! А зачем вам столько ванн? И крутой набор инвентаря!

– Сашенька, а как вы думаете? И можно вас на «ты»?

– Конечно.

– Я твоей супруге, Сашенька, то есть, она сама себе ушко отчикала. Что скажешь, Сашенька?

– Не знаю. А что сказать?

– Ну, понравилось или нет?

Саша пожал плечами.

– Ты когда-нибудь трогал место, где было ухо? Потрогай, только в кровь не выпачкайся. Лаура, убери лёд. Дай мужу потрогать.

Саша дотронулся.

– Как тебе? Скажи необычно?

– Ни разу такого не видел. А она слышит нас?

Андрей Григорьевич засмеялся:

– Конечно, дорогой. У неё же ещё одно ухо есть. Хотя, давай для реальности понимания я тебе тоже ухо отрежу. Убедишься, два уха – это природы косяк. Достаточно одного. Режем, Сашенька?

– Можно, – радуется тот.

Андрей Григорьевич взял другой нож, чистый, и медленно отрезал Саше ухо.

– Теперь у меня есть два уха, – говорит Андрей Григорьевич. – Лаура, отнеси ушки во-он в ту ванну, просто кинь и всё. Саш, держи и ты лёд. Не больно, скажи, дорогой?

– Ну. А должно быть больно?

– Вот и спрашиваю. Забота, мать её за ногу.

– Не, нормуль, – подтвердил Саша.

– «Нормуль» – какое пошлое слово. Ну, да ладно. Ребят, теперь сделаем так: вот список с фантами, а я сяду за стол и запишу все ваши ощущения по итогам выполнения заданий. Хорошо?

– Конечно, – ответила Лаура.

– Ну, берите. И только по списку идите.

Саша и Лаура взяли по листу.

– Полить ногу кипятком, – читает Саша.

– Та-ак, – комментирует Андрей Григорьевич. – Сейчас водичка вскипает. Это с пары минут. А пока… давай, Саш, тебя супруга по яичкам молотком ударит. Лаура, только со всей силы.

Лаура берёт с полотенца молоток и говорит:

– Саш, расставь ноги.

– Стоп! – крикнул Андерй Григорьевич. – Лаура, как ты чаще мужа называешь?

– Солнышко, – захихикала Лаура. – Я вас поняла, Андрей Григорьевич. Солнышко, расставь ноги!