Илья Ермаков - Страсти Тьмы

Феликс мог смело обвинить доктора в сумасшествии, но, конечно же, не стал этого делать. Он просто смотрел на Нестора Аркадьевича, как на слабоумного пациента.

– Я понимаю, что вы можете смело зачислить нас всех в ряды параноидных шизофреников, но… подумайте сами, как бы все это объяснили. Ни наша прекрасная Василиса, ни я, никто другой не могут найти разумного объяснения всем явлениям. Дениска исчез. Его следов не найдено. Кошки, которые собираются у маяка… шаги и шорох… это может показаться вам несущественной мелочью, но, когда сталкиваешься с этим слишком часто, что становится чем-то привычным и даже обыденным… Именно так, Феликс, мы привыкли к тому, что с нами это происходит и в какой-то момент потеряли смысл искать причину. Но, когда пропал ребенок, все странности снова перестают быть частью реальности и становятся именно тем, чем они являются по сути.

Феликс не стал комментировать мысли Нестора Аркадьевича, посчитав, что все люди могут иметь свое личное мнение по любому вопросу даже, если оно будет неоднозначным и странноватым. Кажется, он нашел именно то слово, которое могло охарактеризовать всех этих людей – «странноватые».

А как еще должны выглядеть и вести себя люди, которые оказались в таких условиях жизни и существования вовсе?

Он понял, что все это ему придется выяснить самому.

– Что вы можете сказать о местной вещунье? – сменила тему Магдалина.

– Она очень… тактичная прорицательница, – весело улыбнулась Марфа Васильевна.

– Что вы имеете в виду?

– Ее предсказания сбываются через раз.

– Вы считаете ее сумасшедшей, шарлатанкой или реальной колдуньей?

– Одно другому не мешает…

Феликс попытался нарисовать себе портрет такого персонажа – получилось весьма интересно.

– Выходит, вы ее не подозреваете во всех мистических событиях, которые происходят в Рапсодии? – продолжила Магдалина.

– Конечно, нет! – всплеснул руками Лир. – Пожилая дама развлекается тем, к чему у нее душа лежит.

– Вы сказали, что ее предсказания сбывались? – напомнил Феликс.

– Такие предсказания и я могу напророчить! Завтра в этой деревне обязательно случится что-то странное. Как вам? Или… этот волчий вой далеко не последнее, что вы услышите бессонной ночью?

Это повеселило Нестора Аркадьевича и Магдалину.

– Лир прав, – кивнул Нестор Аркадьевич, – ее видения можно трактовать по-разному, но все они крайне неоднозначны и не завершены. Если я скажу господину Вольфгангу, что Генхелия тронулась умом, то это только прибавит ему проблем. Нужно будет отвести старуху в соответствующее учреждение.

Все это развеяло в представлении Феликса те подозрения на счет местной прорицательницы, которые на него навеяли убитые горем Ларины.

После нескольких завершающих вопросов пришло время расставания. Магдалина не забыла подарить Алмазовым один экземпляр своего романа. Перед прощанием Лир подошел к ней и сказал:

– Я прочитаю ваш роман непременно. Начну сейчас же…

Магдалине стало очень приятно от его слов. Феликс, заметив их увлеченность друг другом, поторопил сестру.

– У нас еще очень много дел сегодня! Нам пора.

Завершив знакомство с домом Алмазовых, Феликс и Магдалина направились на другую, более населенную, сторону улицы.

В это же время из одного из домов вышло двое его жителей. Воспользовавшись случаем, Феликс и Магдалина направились к ним.

Юная девушка вела под руку пожилого мужчину с тростью. Седоволосый, он шел, сгорбившись, проверяя тростью каждую трещину в земле. Одетый в поношенную куртку, штаны и серую кофту, он не выглядел каким-то неопрятным или заброшенным. Напротив, то был ухоженный старик, о котором заботились и за которым организовывался постоянный уход. Его старческое худощавое рыхлое от морщин лицо отличалось крючковатым носом и складками щек.

Но больше всего в этом старике одновременно пугало и привлекало, так это глаза. Большие, круглые и синие, лишенные радужки и даже зрачка, они выпячивались из глазниц. Цвета темно-синего неба в них можно было разглядеть белую звезду.

Увидев эти необычные страшные глаза, Феликс безошибочно определил ужасающий диагноз слепца.

Буфтальм.

Молодой девушке, которая ухаживала за слепым старцем, нельзя было дать больше восемнадцати. Совсем юная, она стала самой взрослой. Одетая в теплое черное платье и белую шаль, ее каштановые волосы были гладко расчесаны в две стороны так, что отчетливо прослеживался пробор. Дальше они заплетались в аккуратный пучок. Меленький носик, крохотные серебряные глазки блестели слишком рядом друг с другом и пухлые бледные губки. Она не была красавицей, но для Феликса она стала точной копией Джейн Эйр в исполнении Зилы Кларк.