Екатерина Савина - Отворотное зелье

Работа у меня интересная, жаловаться не буду. Я уже несколько лет живу в Москве, и год от года мне все больше нравится этот город и москвичи последнее время кажутся не такими уж отвратительными снобами.

В том городе, где я родилась и получила образование, я работала рекламным агентом. То есть – собирала заказы для своей фирмы, занимающейся созданием различного рода рекламной продукцией, выясняла, что именно желают увидеть клиенты в заказанном рекламном ролике или, скажем, на рекламном щите – о чем можно говорить, о чем нельзя говорить ни в коем случае.

Выполняя свои незамысловатые обязанности, я как-то не замечала, что пролетает жизнь, странно и неуловимо меняя очертания окружающего мира.

Сначала от меня уехала моя родная сестра-близнец. Наташа, проснувшись как-то утром, поняла, что наш провинциальный городок никак не может удовлетворить ее запросы, и покатила искать лучшей жизни в столицу.

Оставшись одна, я какое-то еще время моталась по офисам полулегальных фирмочек, вспухавших, словно дождевые пузыри на поверхности мутной реки постсоветских перемен; уговаривала каких-то темных личностей с громкими званиями «президент» и «управляющий» и неизменно бегающими глазами – представить свою фирму потенциальным клиентом посредством рекламы.

Некоторые личности тут же соглашались и просили устроить им нечто пышное, никогда никем не виданное и громкое – чтобы слава об их полуподвальной конторке прогремела на всю страну, а другие – несмотря на совершенно неуловимые глазки – производившие, в отличие от первых, впечатление людей неглупых, криво усмехались в сторону и сдержанно просили меня уйти, из чего я делала справедливый вывод – что о существовании принадлежащих таким товарищам фирм не должен знать даже районный участковый.

А через несколько месяцев на меня обрушилась страшная новость.

Сестра моя, Наталья, проживающая теперь в Москве, убита в собственной квартире, недавно еще подаренной ей – ее новым воздыхателем – Василием. Или, как она чаще всего его называла в наших с ней телефонных разговорах – Васиком.

Я приехала в Москву так быстро, как только смогла. Приехала… И осталась здесь жить – и живу здесь до сих пор.

Убийство моей сестры мне удалось раскрыть, во многом благодаря нашему с Наташей поразительному внешнему сходству и помощи Наташиных друзей – Даши и Васика – которые стали впоследствии моими лучшими друзьями.

Убийство-то я раскрыла, но истинный убийца – не тот, кто нажимал на курок пистолета с глушителем, а тот, кто отдал соответствующее приказание – ускользнул от мозолистых рук столичного правосудия.

Да – имя тому, кто отдал приказ – Захар. И он – мой смертный враг. И нет мне никакого покоя на этой земле, пока я не упрячу этого выродка обратно в огненные котлы ада, откуда он несомненно и вышел, чтобы явиться на наш свет…

Вагон метро, в котором я ехала, качнуло так сильно, что я едва не упала на колени сидящего рядом дяденьки в пестрой лапландской шапочке. Я покрепче ухватилась за поручень, а дяденька, оторвав на секунду глаза от книжки, которую придерживал обеими руками на коленях, хмуро глянул на меня исподлобья и отодвинулся.

Я пожала плечами, как только убедилась, что он на меня не смотрит.

Ну, что могу поделать, если вагон метро время от времени шатает, а ноги мои так устают в конце рабочего дня, что могут иногда и подгибаться.

Да, а работа у меня интересная, жаловаться не буду. Через месяц после моего приезда в Москву – когда только-только закончилась вся эта кошмарная история – я устроилась работать в одну из многочисленных московских фирм, занимающихся созданием рекламы – «Алькор».

Не знаю, как это получилось – то ли сумасшедший ритм жизни столицы так на меня повлиял, то ли красивая внешне жизнь москвичей – со всеми их ночными неоновыми вывесками, шикарными подъездами клубов и дорогими автомобилями – вызвало у меня доселе дремавшее желание самосовершенствования, но через год уже я, перестав удовлетворяться ролью охотницей за клиентами, начала вникать в суть рекламного дела. И сейчас лично выезжаю на встречу только с очень перспективными клиентами.

А вот к вождению автомобиля я так и приучилась. По-моему, только безумный может позволить себе разъезжать по перенаселенной Москве на автомобиле. Безумный – или человек с совершенно стальными нервами. Не являясь ни тем, ни другим, хотя мне прекрасно известны оба эти состояния в силу особенностей моего мозга, обладающим исключительным экстрасенсорным даром, я предпочитаю метро всем иным способам передвижения по городу.