Ростислав Пензев - Карповая Диета

Через двадцать с лишним минут Аллен без происшествий добрался до бара его старой знакомой, в котором он бывал, как говорится, редко, но метко. В последний раз его вытащили оттуда силой, потому что он предложил зажарить кота хозяйки и попробовать уже, наконец, тот деликатес, который всем пришелся по душе на востоке. Говоря откровенно, это было абсолютно дурацкой идеей сразу по нескольким причинам. Во-первых, это был самый любимый питомец мужа Мэг. Муж не отличался разговорчивостью или сообразительностью, но был добр к окружающим и очень любил всяческих животных. Ну и во-вторых, эта животина на 10% состояла из шерсти, на 85% из кремниевых имплантатов и на 5% из чистой ненависти ко всему человеческому роду и их изобретениям, а потому была банально непригодна к употреблению.

Створки электромобиля разошлись с характерным свистящим металлическим звуком, и на свет божий вылез всё еще запачканный в черноземе башмак водителя. Бар располагался на двадцатом этаже. Изнутри здание состояло преимущественно из стекла и железа, а по своей структуре больше напоминало многоуровневый пчелиный улей из множества и множества ячеек.

Звонок. Щелчок.

Лифт раскрыл свои стальные объятия, и чумазые башмаки выбрались наружу. В баре было полно народу: парни с философского, те новенькие с филфака, какие-то незнакомые танцовщицы, нанятые для развлечения толпы, и собственно толпа. Хаотичная. Кричащая. Жаждущая алкоголя и электронной музыки. Все были заняты каким-то делом.

За стойкой стояла Мэг. Она методично потирала стаканы, проводя тряпочкой по всему их объёму изнутри и снаружи. За ней метрах в двух, словно окаменевший, стоял ее муж, превосходивший её в длину и ширину в два или три раза. Мэг было 16. Никто понятия и не имел, как у неё в столь юном возрасте появился супруг и своё питейное заведение, но у глупых людей редко такое получается. Аллен подошел к стойке, в три ряда уставленной бокалами и разноцветными бутылками.

– О, сколько долгих дней я не видел эти розовые нежные щечки. Ты сегодня так прелестно выглядишь.

Он наклонился вперед и изобразил что-то на подобии улыбки.

– Чего ты сюда приперся? Забыл, что было в прошлый раз?

– И тебе добрый день, Мэган, – он положил руки на стойку. – Плесни мне чего-нибудь выпить.

– Ты издеваешься? После твоей прошлой выходки я все выходные потратила в никуда, убирая отовсюду стеклянные осколки.

– Да ладно тебе. У меня завтра очень ответственный день и моя голова взорвется, если ты не опустошишь её содержимое алкоголем и… своей красотой, разумеется.

– Какой же ты все-таки мерзкий, – она тяжело вздохнула и отвела взгляд. – Черт с тобой. Держи…

Она достала из-под стойки бутылку и поставила перед собой.

К бару плывущей походкой подобрался человек. Хотя, откровенно говоря, человеком его тоже можно было назвать лишь с натяжкой, а напоминал он скорее рыбу, безрезультатно пытающуюся плавать в масле. Мэг обратила свое внимание на него.

– Вам чем-то помочь, сэр? Поднесите руку к монитору, и я вас посчитаю.

– Просто дай бутылку самого дорогого пойла, что ты найдешь в своем загашнике.

– Сэр, мы не можем продавать вам крепкий алкоголь. Вы ведь и сами это знаете. У вас низкий социальный рейтинг.

– Дай мне эту проклятую бутылку, дрянь. Ты… ты и твой хахаль-бугай нарветесь на проблемы.

– Давайте, обойдемся без угроз. Вы можете купить что-то не такое крепкое, или, например, попросить молодого человека совершить покупку за вас.

Она кивнула в сторону мужчины в больших грязных башмаках. Она постепенно теряла терпение.

– Я не собираюсь ни у кого ничего просить! Живо дай мне бутылку!

– Сэр, я вынуждена попросить вас покинуть помещение.

Пьяный сэр сунул руку в карман и достал оттуда что-то среднее между звуковой колонкой и фаллоимитатором. Он нажал на кнопку, и устройство издало сильный, абсолютно не переносимый импульс, по действию, очень напоминавший глушилку для старых телефонов. Все в баре схватились за головы. Ну, вернее, почти все.

Миниатюрные материнские платы, вшитые в голову и позволявшие, собственно, «майнить» через нервную систему были самым распространенным источником дохода среди населения всего мира. Грубо говоря, на их вычислительной мощности и строился весь тот сложный механизм общественно-экономического взаимодействия. Каждый человек – микроскопическая опора хаотичной системы, не позволяющая всему разрушится в определенный момент. Разве это не прекрасно?