Павел Проданов - Льеккьо

– Что? – спросил я.

– Ну, не помнить нихрена?

Снова щелчок от разорвавшегося жвачного шара.

– Это как если ты закрываешь глаза, видя перед собой монастырь, а открыв обнаружить на его месте супермаркет. Я купил билет до Кейптауна, собирался лететь на чемпионат мира по футболу в 2010 году. Помню, как держу билет в руке, смотря в реку с моста, а потом в моей руке бутылка виски, а надо мной дерево. Я на краю болота, хотя жил в пятистах милях оттуда. А на дворе уже 2015-й.

– Вот те на, – подметила она. – Меня бы так приглючило. А почему ты ушел из своей школы? Мне Кристин про тебя рассказала, можешь не удивляться.

– Я вырос.

Мне не хотелось говорить об этом. В глубине души, я понимал, что мне совестно. Столько лет верить, что Бог видит все твои деяния, а после взять и выкинуть его из головы не выйдет ни у кого. Я попытался, а чувство, что он осуждает меня осталось.

– Веришь в потустороннее? – спросил я ее. Такая девушка должна увлекаться чем-то подобным.

– Кое-кто из великих умов заметил: те, кого раздражает реальность, являясь для них бесконечным страданием, болью, бегут к потустороннему. В твоем случае – к Богу. У меня реальность не вызывает страдания. Я нахожу свои прелести в реальности, что меня окружает. Люди любят выдумывать страшилки, только бы не сталкиваться со своей беспомощностью или пороками. «Все от дьявола!» – кричат они. Но все изнутри. От нас самих.

– Ну вот, ты ответила на вопрос сама, – заметил я, вздохнув облегченно. Она избавила меня от бремени слов.

– Бутылку виски с собой, – сказал какой-то парень, протягивая деньги. Он оценивающим взглядом прошелся по Эли. Я нахмурился. Странные чувства овладели мной. Я помотал головой. Наверняка, это недосып так действует на мой разум. Я небрежным движением передал ему бутылку.

– Сдачи не надо, – бросил тот, еще раз обежав взглядом Эли.

– Чего уставился? – спросила она.

– Тихо, детка! – сказал он, выставляя на показ белые зубы. – Я покойников не очень.

– Тебя бутылкой отходить, кретин? – злобно повысила голос Эли.

– Эй, мужик, – обратился я к нему спокойным ровным голосом, – давай, уже иди отсюда, – и, достав из под прилавка биту, показал ее ему.

– Вот психи, – бросил он и прошел к выходу.

– Да ты рыцарь! – подначила меня Эли.

– Тебе бы все шутить, – кинул я. – Поработать не хочешь?

– Ладно, зануда, – она допила пиво и поставила пустую тару на стол, – пойду к девчонкам. Ты только про «Человека-волка» не забудь.

– Окей! – сказал я и принялся протирать стаканы. Эли удалилась.

На танцполе кружили пары, а по ним скользили светлячки от стробоскопа, пока Джошуа Тиллман напевал: «Everyman Needs a Companion».

Мои глаза сейчас смазаны клеем, не иначе. Веки приходится раздвигать пальцами. Включив кран, я набрал воды в ладони и плеснул в лицо. Особого эффекта не чувствовалось. Состояние сонного опьянения никак не хотело меня оставлять.

– Ты скоро там? – спросила нетерпеливая Эли, заглянув в уборную.

– Я готов, – ответил я, сунув голову под струю. Моя лохматая шевелюра намокла, а голова ощутила жгучий холодом. На мгновение сознание прояснилось. Сейчас мне хотелось быть пингвином, что скользит по льдине, а затем погружается в ледяную воду Антарктики, – Только утрусь.

Мотоцикл пришлось оставить. Я бы и прокатил девушку, мой «Круизер» одноместный. Мы сели в автобус и отправились в центр.

– Как ты очутился в церковной школе? – спросила она меня уже в автобусе.

– С моим отчимом случилось несчастье, а моя Мать…

Эли заметила мое нежелание вспоминать прошлое.

– Если не хочешь – не рассказывай.

– Моя мать содержится в психиатрической лечебнице- – поборов себя, ответил я. – Когда умерла моя младшая сестра, это помутило ее рассудок.

– Прости, – стала извиняться она, – я перегибаю с расспросами.

– Да дело то не в тебе, – заметил я, – дело во мне. Извинение в данном случае, всего лишь вдолбленная нам этикетом мера порядочности. Банальный жест, выработанный нами на уровне инстинкта. Ровно, как и приветствие, слова благодарности и прочее.

– Ну и закидончики у тебя, – задумавшись, проговорила она.

– И это мне говорит Эли, которая вчера мне цитировала Ницше, с его взглядами на «религию любви».

Покопавшись в своей сумке, Эли достала оттуда книгу.

– Вот, – продемонстрировала она «Веселую науку», – сейчас читаю.

– И как? Познала истину? – саркастично спросил я.

– Что есть истина? – процитировала она слова из библии, исказив голос до мужского, и рассмеялась.