Олег Рогозин - Тринадцатый отдел. Книга первая: Игра

Гости притащили с собой еще какие-то сомнительные жидкости в пластиковых бутылках без опознавательных знаков, наполнили разнокалиберные кружки, обнаруженные у Кати на кухне, и принялись оживленно обсуждать неких незнакомых Саше людей и связанные с ними события. Ему ничего не оставалось, как молча сидеть в углу, как можно медленнее поглощать содержимое кружки и от нечего делать рассматривать своих вынужденных собутыльников. Не так он представлял себе этот вечер, ну да что тут поделаешь? Было бы глупо надеяться, что столь общительная личность, как Катя, выделит целый вечер для него одного. У нее, небось, план вечеринок на месяц вперед расписан. Если, конечно, она вообще заморачивается составлением планов.

Геологи вроде не производили впечатления опасных психопатов, что обнадеживало. Так, в меру неформальные ребята. Ну, у кого-то пирсинг в губе, у кого-то нечесаный хайр до пояса – то ли готы, то ли альтернативщики, то ли всего понемногу. Саша, в общем-то, ничего против не имел, и содержимое плеера у него, скорее всего, совпало бы с таковым у половины присутствующих, просто так уж сложилось – в подобных компаниях он чувствовал себя чужим. Как и в практически любых компаниях. Компании, в свою очередь, предпочитали его молча игнорировать – собственно, что сейчас и происходило. Наверняка сочли молчаливого угловатого парня «ботаном», неудачливым Катиным ухажером, не заслуживающим пристального внимания. «Ботаном» Саша себя не считал – просто учился хорошо. А в остальном, в общем-то, выводы были верные, с чем тут спорить?

А разговоры в компании велись интересные. Настолько, что Саше поначалу показалось – то ли фильм какой-то обсуждается, то ли игра… Но чем дальше, тем больше он убеждался – они это всерьез.

– Она считает, что это ее персональный дух-проводник, в общем, – небрежно говорила тем временем симпатичная брюнетка Аша. – Я уж не знаю, может, там паразит какой присосался…

– Да ладно, паразит, – задумчиво сказал Фарид, смуглый высокий парень, который возился с принесенным с собой кальяном – в культурной программе вроде еще значилось воскуривание «злых трав и кореньев», как, хихикая, объявила ранее Катя. – Я вот недавно был на одной квартирке… ну там и атмосфера, вы б видели. Как будто даже стены тебя сожрать хотят.

– Ой, а у меня на кухне по ночам такие странные звуки бывают! – невпопад перебила его Катя. Саша едва узнавал свою однокурсницу – она весь вечер говорила неестественно-громко, подолгу хохотала над каждой шуткой, нелепо размахивала руками. «Она уже чего-то… накурилась? Или наглоталась?» – растерянно подумал он, глядя на раскрасневшуюся, словно от жара, девушку.

– И что за звуки? – переспросил еще кто-то из парней.

Катя пожала плечами, не отрывая взгляда от Фарида.

– Щелчки какие-то. Громкие. Как будто выключатель кто дергает. Только свет не загорается.

– Проверить бы, что тут у тебя… – парень вроде бы проникся ситуацией, даже кальян отложил.

– Это как? – Катя распахнула глаза широко-широко, точно пытаясь стать похожей на персонажа аниме.

– Ну, проведем…

– Спиритический сеанс, – внезапно закончила за него Яна, молчаливая девушка в длинном черном платье. Фарид покосился на нее удивленно, но ничего не ответил.

– Ага, и вызовем дух Пушкина? – неожиданно сам для себя скептически поинтересовался Саша. Он с нарастающим недоумением слушал разговор, пытаясь понять, не шутят ли собеседники, и в то же время сердце замирало от невесомого прикосновения тайны – он еще не встречал людей, которые столь легко рассуждали о подобной мистике. Он и сам был немного «в теме», в рюкзаке болтался одно время томик Кастанеды, где-то на книжных полках в родительском доме пылились «Астральные путешествия» Ледбитера, и прочее, и прочее… Но одно дело – читать в одиночку, усмехаясь недоверчиво, пропуская прочитанное сквозь частое сито естественного скептицизма… и совсем другое – слушать, как компания твоих сверстников спокойно, даже обыденно обсуждает каких-то духов, астральных паразитов и прочую загадочную дребедень.

– Ну вот почему сразу Пушкина? – возмущенно хмыкнула Аша, не дав никому и слова вставить. – Вот что он такого гениального написал, что все его вспоминают, к месту и не к месту? Почему не Бродский, почему не Мандельштам, ну или хотя бы Лермонтов?

– У него прикольная… эта, – пробурчал заросший щетиной парень, представленный как Берг. – Во глубине сибирских руд… храните скорбное терпенье… прям про нас на практике в штольне.

Читать дальше