ERA - Черная Вода

– Не май месяц вообще-то! – он поднял мой капюшон от курточки.

– Спасибо, – меня осветила озорная улыбка. – Но вообще-то я постоянно так хожу.

Мы поплелись в медленном темпе, подкалывая друг друга, делясь предпочтениями в литературе, музыке и кино. Затем, переходя на личные интересы и хобби, я узнала, что, на самом деле, парня больше всего увлекают осознанные сновидения!

– Что это? – это словосочетание показалось мне каким-то нелепым. – Ты спишь и осознаешь бренность бытия?

– Темнота! – вздохнул он. – Это когда спишь и осознаешь, что находишься во сне. И можешь управлять своим сном.

– И что тут такого?

– Как что? – Димон довел меня до скверика и присел на скамейку, потянув меня за собой. – Ты думаешь, это так легко?

– Ну, я, например, всегда знаю, что сплю во сне и творю всякую дичь.

– Ты? – он широко улыбнулся. – Да ладно! Что, например?

– Эм… хожу по всяким страшным местам и встречаюсь с… – активно жестикулируя, я пыталась подобрать какое-нибудь подходящее слово, характеризующее того огромного черного чувака, но так ничего не придумала.

– Ничего себе! – восхищался он. – А что сегодня делала?

– Сегодня…, – тут я вспомнила о Германе и продолжала уже задумчивым тоном. – Я была Египетской царицей. Вышла прогуляться, а все вокруг начало разрушаться, потом я чуть не утонула, а потом разбилась о скалы.

– Нормально – скалы в Египте, ага.

Я стыдливо засмеялась своему невежеству – во сне все выглядело вполне логично.

– Твой случай сложно назвать управлением сна, – уже серьезно продолжал он. – Но знаешь, вот что у меня действительно хорошо получается, так это растолковывать сны. И если тебе интересно, то я весь к твоим услугам.

– Ты шутишь! – я недоверчиво сдвинула брови. – Это… как-то странно.

– Мое дело предложить, – он подмигнул и придвинулся совсем близко.

– Так, допустим, – я тоже придвинулась поближе. – А толковать сны – это когда ты выискиваешь там всякие детские проблемы или чувство неудовлетворенности?

– Нет, котенок, – в его голосе появились нотки мягкости. – Фрейдом не увлекаюсь.

Он развернулся всем телом ко мне и положил одну руку мне на плечи:

– А тобой, кажется – да.

Второй рукой он обхватил мое лицо и поцеловал нежно и протяжно.

Все мое существо наполнилось светом. Это было то чувство, когда любимый кот ложится как можно плотнее ночью под бочок. Когда мартовское солнце нежно согревает промерзшие за зиму косточки. Когда понимаешь, что с этой секунды все мысли будут только о нем.

Напряжение последних дней, разом, спало с плеч, и я чувствовала бесконечную благодарность за появление в моей жизни этого странного парня.

Выйдя из метро, мы с Димоном пошли к моему дому, используя короткий путь, который проходит с задней стороны телевышки. Димон увидев ее с такого близкого ракурса, пришел в неописуемый восторг.

– Фигасе, какие у тебя тут красоты, – изрек он, задрав голову вверх. – Она как будто падает.

– Никогда здесь не был? – удивилась я.

– Нет, – протянул он. – И звезды видны. Ложись.

Он потянул меня вниз, чему я была крайне возмущена.

– Чтоооо?

Он демонстративно лег на асфальт, закинув одну ногу на согнутое колено другой.

– Ты только посмотри на эту красотень!

Я недоверчиво села рядом по-турецки и посмотрела вверх. Глазам открылось ясное темно-фиолетовое небо, усыпанное крупными звездами. Внизу от вышки светили четыре мощных прожектора, скрещивались лучами и рассеивались далеко за пределами вершины башни. Губы невольно растянулись в блаженной улыбке, а тело само прилегло рядом к Димону.

– Клевенько-то как!

Димон заботливо подложил согнутую в локте руку под мою голову, а я придвинулась поближе к его плечу.

Казалось, время остановилось, давая нам возможность насладиться видом и прочувствовать всю прелесть момента. Какое-то новое для меня чувство успокаивало и прижимало каждую мою клеточку к другой. Хотелось прямо сейчас заснуть и больше никогда не просыпаться, вечно пребывая в этом состоянии безмятежности и тепла.

Уже дома, после душа и ужина, прервав воспоминания чудесного вечера, на мобильный пришло сообщение. К огромному сожалению, оно было не от Димона. В чате ясно обозначалось имя Германа, а на аватарке красовался байк.

«Мы можем поговорить завтра утром?»

Я сокрушенно выдохнула – вот чего ему надо, а? Совершенно не хотелось больше с ним ни встречаться, ни разговаривать.

«Ладно. Во сколько и где?»