Игорь Буланов - Винни

А затем они просто поднялись и, держась за руки, ушли из его жизни.

Ушли, да. Чтобы вернуться через двадцать лет прямо к нему в ванную: одна мертвая, второй… Второй как обычно!

Винни выругался..

– Они говорят, я убил Клару! – передразнил он Эйча.

Он полежал в ванне еще немного, рассеянно крутя пальцем волосы на груди.

– Эйчу конец, – осторожно произнес он, прислушиваясь, как это звучит.

Звучало нормально.

– Кларе тоже конец, – подумав, добавил Винни.

Терпимо.

– Ну и черт с ними обоими, – заключил Винни.

После этого он решительно встал, смыл пену и принялся одеваться. Эйч не мог этого сделать. Никогда. Достаточно было раз увидеть, как он на нее смотрит. Или как они держатся за руки. Или просто идут рядом. Или сидят. Это надо было видеть, да.

А раз не мог, что он, черт его дери, делает в изоляторе? Нет, на самого-то Эйча, ему, понятно, плевать. Черт с ним, с Эйчем. В конце концов, с таким богатым внутренним миром ему и тюрьма по колено. Но вот тот, кто его туда посадил… Тот, кто убил Клару и думает, что это сойдет ему с рук… Вот на этого умника Винни с удовольствием бы взглянул. Взглянул и, если никто не будет смотреть, выгрыз бы у него печень.

В следственном изоляторе Винни оглядели с головы до ног, особое внимание уделив и впрямь не дешевым ботинкам. Убедившись, что он действительно не ошибся адресом, его с явной неохотой проводили в комнату для свиданий.

Через полчаса привели Эйча. Не считая разбитого лица, тот совершенно не изменился. Все тот же долговязый и чахлый Эйч: одуванчик на ветру; обезьяна, почесывающая свою пятку; ходячий поднос с двумя огромными бледно-серыми блюдцами глаз.

В свою очередь, Эйч, глядя на Винни, видел привычное пухлое облако-аквариум, в котором лениво перемещались цветные рыбки юмора, похоти и амбиций. Как странно, – думал Эйч. – Разве можно, чтобы человек состоял только из этого?

Но он состоял, и сидел прямо перед ним, пухлый и самодовольный, медленно пульсируя и сочась жизненными соками. Эйч снова поймал себя на том, что завидует Винни, который, кажется, совершенно без всяких усилий мог видеть вещи, неизменно ускользающие от самого Эйча: камень, песок, плоть, цветы. И даже такие, о которых Эйч мог только догадываться. И даже лицо Клары.

– Ну, привет, – нарушил тишину Винни.

– Здравствуй.

Они помолчали еще, недоверчиво разглядывая друг друга.

– Ладно, – вздохнул Винни. – Давай, рассказывай, что ты натворил. Начинай прямо с утра.

Эйч виновато вздохнул.

– Видишь ли, Винни, как раз утра в тот день и не было.

Винни ждал чего-нибудь в этом духе, поэтому не слишком и удивился.

– Значит, так, – мягко проговорил он. – Давай раз и навсегда договоримся, что утро было. Я сам его видел. Из окна. Как сейчас помню. Я встал, подошел к окну, и оно там было. Точно тебе говорю. Так что брось свои штучки и постарайся припомнить, куда ты его дел.

– Хорошо, я попробую. Значит, вчера утром я проснулся как обычно. В шесть вечера, когда я вышел с работы…

– Что за… А впрочем, ладно. Черт с ним, с утром. Давай попробуем с вечером.

– Ну вот… Ровно в шесть ангел открыл врата, и я вышел наружу. Ты когда-нибудь видел ангела?

Винни покачал головой.

– Нет? Тебе повезло. Жуткая штука. У него мужское тело и женская голова. И еще – он горит. Языки пламени ползают по нему, слизывая кожу и мясо, точно это мороженое. И, когда лица становится совсем уже мало, ангел меняет голову. Он подбирает красивые головы, этот ангел: гордые и холодные, всегда женские. И этот огонь… Огонь, в котором он вечно горит… Его языки разбрасывают не искры, но капли крови. Всюду, где прошел ангел, остается копоть, сажа и брызги крови. На полу, на потолке, на стенах. Это ангел, поставленный над всеми работающими.

– Покажешь как-нибудь, – заметил Винни. – Кстати, Эйч, ты сейчас кем работаешь?

– Я, честно говоря, не спрашивал. Это важно?

– Да не то чтобы очень. И потом, это не трудно выяснить. Не отвлекайся. Итак, ты вышел с работы…

– Да. Среди того что остается от людей к вечеру…

– Остается?

– Ну да. Ангелы, они ведь отрезают от людей прожитое. Каждый день заново. А восемь часов работы – это уже треть. При том, что раньше был еще ангел спящих и ангел странствующих. В общем, вечером, когда ты выходишь на улицу, город напоминает огромную бойню. Все эти обрубки ужасно мучаются. Они шевелятся, ползут. Они очень хотят домой, Винни, ведь там они смогут залечить раны и отрастить утраченное. Они, как паразиты, цепляются за машины, автобусы, вагоны метро…