Александр Харламов - Планета Тивит

– Век! Вак! – худая ладонь с длинными не мужскими пальцами коснулась холодной бронзовой ручки. В замке скрипнуло, щелкнуло. Повеяло холодом. Дверь медленно открылась. В подсобке было темно. На узких кушетках спали Василий и Григорий. Оба громогласно и надрывно храпели, со свистом втягивая в себя воздух. На столе в их изголовье пристроилась початая бутылка водки и нарезанная крупными кусками варенка. Олег тяжело вздохнул и сделал шаг вперед. Никто из санитаров не пошевелился. Только Василий причмокнул губами во сне. Ему снилась Полина в одном халатике, без нижнего белья. Прозрачная белая ткань ничего не скрывала, а лишь подчеркивала соблазнительную фигурку новенькой медицинской сестры. Олег порылся в карманах своей пижамы. Выудил оттуда закрытый футляр из-под акварели. Красная краска была начата. Он с удовольствием мазнул по ней большим пальцем, измазывая его почти до основания.

– Вак! – ухмыльнулся он беззубой улыбкой. За долгие годы, проведенные в клинике, он успел их почти все потерять. Теперь алые десны, выглядывавшие из-под полных розовых губ, выглядели отвратно, если не ужасно.

Гриша у соседней стены пошевелился, застонав, и Олег понял, что надо спешить. Время текло неумолимо быстро, а ему еще надо было вернуться обратно в палату и постараться уснуть, чтобы не вызвать никаких подозрений.

– Вак! – прошептал он, касаясь измазанным в краске пальцем лба Василия. Корявые буквы одна за другой складывались в слово. Сумасшедший не знал, что он пишет, что-то внутри него подсказывало, как необходимо правильно все сделать. Какое слово написать, какого размера буквы нарисовать…Через пару минут все было кончено. Олег удовлетворенно кивнул и потер руки. Улыбка снова озарило его совсем не похожее на сумасшедшее лицо. Аккуратно ступая, он вернулся в свою палату. Замок в двери тихо щелкнул обратно, и ничто не могло выдать того, что особо опасный псих может беспрепятственно разгуливать по коридору больницы, когда все вокруг ложатся спать. Ничего…Кроме надписей, написанных красной краской, на лбу санитаров Василия и Григория, но и они почти моментально испарились, словно их кто-то стер мокрой тряпкой.

Харьков 2019

Я стоял у окна, в пол уха слушая вяло текущий спор Мишки и Эльвиры Олеговны на кухне. Сигарета медленно тлела, а я, грешным делом, совершенно про нее забыл, наблюдая как по двору, меряет лужи моя Дашенька под чутким присмотром Светки. Все-таки хорошо, что мы завели себе второго ребенка…, Мишка совсем уже вырос. Никто ему не указ. Характер явно не мой, и даже не мамин…Да и откуда же ему быть моим, если папка у него совершенно другой. Правда, молва гласит, что кто воспитал, тот и отец, но не в моем случае. Мишаня полная копия своего биологического родителя от кончиков волос до самого скверного характера, который когда-то мне встречался на моем пути. А повидал я много…От Ковена ведьм, которые мало напоминали тех самых добрых фей из мультиков, до Капитула Инквизиции, тоже мало похожих на мальчиков-с-пальчиков. А если вспомнить моих отцов-командиров в учебно-военном центре, да начальника технического отдела на Турбо атоме, разваливающегося прямо на моих глазах индустриального гиганта Украины…Тоже мне агнцы Божии!

Я хмыкнул, прислушивавшись к предмету спора. Эльвира Олеговна в свойственной ей ультимативной манере требовала Мишку в чем-то ей помочь, тот отказывался, собираясь на какие-то посиделки с друзьями. Бабушка обвиняла его в бессердечности, неблагодарности, ну и еще во всех смертных грехах сразу! Подростку было глубоко плевать на такие пространственные рассуждения, и где-то через пару минут я услышал, как хлопнула входная дверь. Все! Фини та ля комедия…Первый акт закончен, но зная свою тещу, могу предположить, что вечером, по приходу блудного внука домой, нас ждет увлекательное продолжение. Уж, такая она у меня…Никогда не может остановиться, особенно, когда ей так нахально перечат и игнорируют. Помню, в первые годы нашей совместной жизни со Светкой мне тоже доставалось, теперь же все дальнобойные орудия артиллерии воспитателя со стажем обратились на неразумного внука.

– Хам! Просто неблагодарный хам! – рявкнула Эльвира Олеговна так, что услышали соседи на первом этаже нашего многоквартирного дома. Рявкнула просто для того, чтобы оставить последнее слово за собой. А не ради продолжения спора. Тем более спорить…

– Дашуля, нельзя! – я резко обернулся на крик жены, чувствуя, как сердце обрывается в пятки. Моя маленькая, совсем крошечная дочурка, на всех порах ринулась навстречу огромному бульдогу, брызжущему липкой слюной в разные стороны. Метрах в десяти от пса бежал его хозяин, кажется, Мишкин ровесник, с оборванным поводком в руках.