Андрей Глазнев - Не ушедшие

Но чем ближе, он подходил к подъезду, тем больше сомнений и робости испытывал, Дима, словно упёрся грудью в невидимую стену. Сознание рисовала страшные картины, зверств и пыток, которые уготовили ему хулиганы.

Мама, папа и бабушка висели на плечах, назойливо, словно мухи, шепча, «вызови милицию…ты не герой…ты наоборот, головная боль героя, девушке не поможешь и сам сгинешь… а ведь один из них зек, ты ведь знаешь как они любят маменькиных сынков в затруднительном положение.

Ноги Димы, налились свинцом, стали, словно пудовые он уже не шёл, шаркал. Дмитрий понимал, что для него лучший выход, позвонить в милицию, переложить всю ответственность на их плечи и ждать их приезда, быть безучастным свидетелем, вот его роль. Но это был его выход! А что лучше для Лены? Пока он позвонит, пока они ему поверят, пока приедут? Что в это время будет с девушкой! Насколько сильно насильники смогут искалечить душу Лены, за то время, что она будет в их власти, до приезда милиции.

Дима был уверен, что эти несколько коротких мгновений страха, изменят её навсегда, Лена потеряет лучшую часть себя. Что – то светлое и хрупкое, навсегда исчезнет из души, оставив после себя, грубый не заживающий рубец. Дима был уверен в этом и в этой уверенности, черпал силу. Сжав губы, в тонкую упрямую линию, рванул к подъезду, стряхивая с плеч цепкие руки, родительских нравоучений, оставляя в прошлом бесполезные в нашем жестоком мире, книжные наставления мудрых, но наивных людей.

Он словно вихрь влетел в подъезд, как раз в тот момент, когда за спиной Лены захлопнулась дверь Вовкиной квартиры. Дима, был уверен, он успеет, ни один волосок не упадёт с головы девушки.

Поднявшись по ступенькам на первый этаж, замер, взвыв, словно раненый зверь, как он мог забыть! Соседи с третьего этажа, продали пианино, жильцам с первого. И теперь громоздкий инструмент перегораживал узкий лестничный пролёт, не давая ему возможности подняться вверх, а лифт как назло не работал…

Глава 8

Пыль от ужасного взрыва, медленно оседала на месте разыгравшейся трагедии. Люди, не задетые взрывом, в панике бежали прочь, во всеобщей суматохе, никто не обратил внимания на Жанну молодую женщину в поношенной одежде и порванных кроссовках, она упрямо двигалась по улице сквозь смерть и страданья, к одной ей известной цели. Преодолевая ужасную усталость, она брела по забрызганной кровью мостовой, переступая через куски битого стекла, осколки кирпичей, навстречу своему видению.

Вот уже семь лет, ужасные образы ещё не наступившего дня, преследовали её повсюду, обязывая быть свидетельницей страшных, отвратительных вещей.

Глядя на мертвые тела, хаотично разбросанные по всюду, взрывной волной, она думала о том, что видения высасывают из неё жизнь, с каждым новым озарением, в ней умирает что – то светлое, доброе. Подумав об этом, она машинально дотронулась до живота, три года назад, пытаясь спасти ей жизнь, врачи забрали у неё самое дорогое, что может быть в жизни любой женщины.

Воспоминание выбили её из колеи, она замерла рядом с трупом пожилого мужчины с развороченным торсом и внутренностями вывалившимися наружу. Жанна почувствовала, как жалость к самой себе, апатия заполняют её, захотелось выпить. Женщине стоило огромного труда взять себя в руки, приложив всю волю которая в ней осталась, она заставила себя переступить через труп мужчины и двинулась дальше.

Запах свежей крови и горелой плоти, вызвал приступ тошноты, в одном из многочисленных офисов начал разгораться пожар, едкий дым вырвался из разрушенных стен и разбитых окон, стремительно заполняя всё вокруг.

Жанна закашлялась, прислонившись к стене, глубоко задышала, пытаясь справиться с приступом дурноты, почувствовав, что слабость охватившая тело отступила, достала из кармана грязный носовой платок, прижала к лицу, прикрывая нос и рот, двинулась дальше.

Она медленно плелась по улице, стараясь не смотреть на трупы и вслушиваться в назойливый стон раненых и умирающих, она ни чем не могла им помочь, да и не за этим она здесь. Ловко достав из замызганной хозяйственной сумки чекушку водки, жадно припала к ней, делая хороший глоток, подкрепляя им покидающее её самообладание.

Пятнадцать минут назад, неизвестный мужчина, зашёл в один из многочисленных офисом деловой части города, выбранный им наугад, с большой спортивной сумкой в руках.

Через несколько минут, он поспешно покинул здание. Уже без сумки, он пошёл прочь смотря себе под ноги, надвинув кепку на глаза, пытаясь широким козырьком скрыть лицо. Он едва успел отойти на безопасное расстояние, когда двери многочисленных офисов, жалобно скрипнув распахнулись, выпуская на улицу шумную, голодную толпу офисных работником, быстро осевшую в маленьких, многочисленных кафешках и бистро. Прогремел взрыв.