Марта Кауц - Антология хоррора 2019

День окончания рукописи я запомнил на всю жизнь – было двадцать пятое июля, и моя мама умерла. Я дремал в саду, а она возилась с цыплятами, которых вывела фанатская несушка. Я думал, что этот визг тормозов мне снится, но потом кто-то закричал. Я понесся к дороге, где лежало что-то похожее на мешок с просыпанным мусором. Это была мама. Кровь липкой как варенье лужей залила асфальт, а в руках мамы был мертвый цыпленок. Она бежала за этим сраным цыпленком, когда ее сбила машина. И моя мать, та, что за свою жизнь не погубила ни единой живой души, умирая, задушила его…

Мы похоронили маму рядом с бабушкой, а проклятую курицу с выводком я пустил на корм собакам. Через неделю после выхода книги в «Сан» напечатали рецензию на «Цыпочек Салема». Дотошный писака нашел одну сцену, что до боли напомнила мне смерть мамы, выволок на обозрение, обсосал все косточки и выплюнул на потеху публике. Теперь я был не просто «новой звездой хоррора», я стал «проклятым автором». Полгода я не подходил к ноуту и не написал ни символа. Из депрессии меня вытащила Карина. Она вернулась ко мне весенним утром, принесла свежую выпечку и запах раскрывшихся листьев на своих волосах. Карина убедила меня отправить «Веспу» редактору. Я получил чек с такой суммой, что только с пятого раза смог сосчитать правильно нули. Мы сыграли свадьбу и уехали в Рим. Карина расцветала с каждым днем все больше. Она загорела дочерна, носила яркие платья и тяжелые украшения из золота. Вплоть до того дня, пока я не увидел отзыв на свою книгу от jstark89. «Скучно и слащаво. Ты можешь лучше», – я взбесился настолько, что не пошел в магазин вместе с Кариной. Помню, она лишь покачала головой и выбежала, стуча каблучками по мрамору лестницы. Я выглянул в окно, проследил за тем, как она села на свою новенькую ярко-голубую веспу. Не знаю, что потом случилось с этим мотороллером. А вместо Карины по лестнице поднялся молодой карабинер.

Я боялся писать. Выбросил свой новенький макбук. Целыми днями пялился в телевизор, стоящий в гостиной родительского дома. Но после одного сна встал ночью, нашел свой детский блокнот и записал несколько строк. На следующее утро строчил как одержимый. Отец улыбался; он был рад, что я взялся за какое-то дело, а не пил и бродил в одиночку по округе. Но папу погубил «Фонтан серебряной ночи». Врачи сказали, что не выдержало сердце. А перед этим я снова увидел отзыв от jstark89. Он выслеживал меня. Писал мне письма, оставлял отзывы на всех сайтах с моими книгами. Он ждал новую книгу. Требовал продолжения. Я молчал, удалял аккаунты и прятался. Но стали приходить письма. Я сжигал их, не читая. Но я сдался. И написал «Ужин при свечах». На этот раз умер мой редактор Джерри. Кто-то травил его толченным стеклом, подсыпанным в пищу. Сразу после похорон ко мне приехал детектив. Я ответил на все его вопросы, полицейский же странно посмотрел на меня и попросил никуда не уезжать какое-то время.

Я остался и дописал «Карусели Дерри». Тиски, сжимавшие меня последние четыре месяца, ослабли. Я открыл окно и вдохнул вечерний воздух. Отправил рукопись в издательство. Потом достал из дальнего ящика стола пыльный старый ноут. Написал последний комментарий.

И теперь я иду к парку аттракционов. Там есть карусель с лошадками. Каждый год я ходил туда с родителями. Белые, красные, синие лошадки, мелькание лиц и детский смех. Карман оттягивают нужные вещи. Я достаю телефон. Мне пришло новое письмо от jstark89: «Больше жизни, Джерри».

На карусели девочка в белом платье. Она хохочет, ее волосы развеваются по ветру. Больше жизни, Джерри…

В морозных туманных сумерках видно было не дальше вытянутой руки. Впрочем, вытягивать её не было никакого желания – ладонь мгновенно покрывало наледью. Андрей потуже натянул шапку и попрыгал на месте, пытаясь справиться с пронизывающим холодом. Ноги замёрзли, и вместо привычных пружинящих движений получались ломаные конвульсии робота.

В памяти совершенно отсутствовал момент, как он оказался в этом странном месте. Как будто кто-то небрежно разрезал и склеил киноленту где придется, вне всякой логики, и вот кадр из обычной студенческой жизни сменяется этой неведомой ледяной пустыней. Ладно, думать об этом было некогда – холод пробирался всё глубже под одежду, давая понять, что время ограничено и необходимо срочно найти выход из ситуации.

И Андрей побежал. Превозмогая боль от ледяного воздуха, врезающегося в легкие, и силой воли заставляя передвигаться одеревеневшие ноги. Направление не имело значения, в первую очередь необходимо было хоть как-то согреться и как можно скорее покинуть это место, давящее какой-то мертвой тишиной.