Алекс Вест - 10:18

Не найдя ничего подле дома нашей подруги, мы направились к калитке, ведущей в лес. Это был всего лишь один путь, по которому грешники попадали к священному роднику. В дачном поселке ходили легенды о том, как из земли стал пробиваться ключ после того, как там прошел Николай Чудотворец, но как он мог там оказаться, если ему совершенно были безразличны наши края. Я искренне сомневаюсь в том, что лично Николай Чудотворец явился в эти дебри, полные злых демонов моего прошлого, чтобы ударить посохом по земле и приказать воде изливаться на поверхность к нашим ногам. Ориентироваться в лесу тяжело, если ты никогда не бывал там. Только местные знали, куда повернуть, дабы попасть на небольшой пятачок, где стоял похожий на шалаш странный домик с краником, откуда вытекала вода. Безусловно, она была гораздо более вкусной, чем та, что текла у нас из-под крана. Ведь из-под крана шла та вода, что сторож набирал в водонапорной башне, огромной конструкции, я не представляю, откуда он оную выкачивал, но новообразование, произраставшее из земли в виде гигантского фаллоса, наверняка изнутри проржавело, посему вкус влага имела прогорклый, несвежий. Я сомневаюсь, что кто-либо башню когда-то мыл. А ее изнутри надо было вылизать до блеска, отполировать шкуркой, чтобы вода из нее была кристальной, как в том роднике. Мне говорила тетя, что поверья о Николае Чудотворце – полнейшая чушь, но в Бога свято веровала мать Ли. Она приводила на родник своего супруга, когда приезжала на дачу, чтобы он канистрами таскал оттуда воду. Ру терпеть не мог это занятие, но не считал себя вправе спорить с женщиной. Назовем мать Лиор Мирьям. Потому что это имя библейское, очень хорошее. Она была и правда неплохой женщиной. Все делала для семьи, любила дочь. Она очень старалась, хотя и не была достаточно умна, но пыталась дать дочери все, что имела. Я только добрым словом всегда вспоминаю о ней.

Мы вскоре вышли на поляну, где располагался родник, воды оттуда поступало мало. Наверное, это было связано с легкой засухой, скорее всего, родником управляли грунтовые воды, особенно забавно это звучит сейчас, когда я понимаю качество данных запасов. В грунтовых водах, как и в ядерной физике, как и в квантовой механике, я не понимаю ничего ровным счетом. Однако мой скудный запас знаний позволяет предположить, что вблизи кладбища качество и свежесть ключевой водицы будет явно ниже, чем в девственном лесу. А наш лесочек уж явно опорочил свою честь, как портовая проститутка.

– Ум, почему нас приманило именно сюда?

– Возможно, отсюда приходят все эти странники, – задумчиво предположил десятилетний Умберто.

– Странники – это существа из других миров, они заблудились. А может быть, они пришли намеренно, чтобы что-то сказать.

– Для этого мне нужно увидеть руну и прикоснуться к ней. Я читал в книгах, что в них есть своя темная энергетика.

– К сожалению, с собой ее у меня нет… – расстроилась я.

– Я думаю, ничего страшного, главное, что есть мы. Мы можем пойти вглубь леса и проследить путь странника.

По известным лишь детям причинам мы предприняли попытку пробраться через чащу леса к тому месту, где изливались нечистые воды. Поодаль от родника располагались отстойники с водомерками, которых мы любили пугать. Отстойники были размером малы, я до сих пор, уже в зрелом возрасте, не в состоянии понять их функцию. Были ли они словно река Стикс, что отделяет живые души от мертвых, или они были предназначены показать нам ценность прозрачной родниковой воды, уже никогда не понять. Говорят, что родник тот иссох на данный момент. А земля испортилась.

Ночью вода выглядела еще более темной, мы пробирались по жердочке, проложенной между двумя резервуарами, боясь смотреть вниз, в клокочущую бездну зловонной влаги. Когда отец Эд просил принести ему попить после похмелья, она всегда набирала ему бутылку отсюда, чтобы он беспрестанно потом восседал на толчке и плакал, а она веселилась, и мы вместе с ней. Она считала, что не заслуживает такую участь, как неблагополучная семья и пьющий отец. Преодолев путь длиной в полторы минуты, мы очутились в местах неизвестных. Слабо подсвеченный гнилушками мостик через овраг звал через него перейти. Времени до рассвета оставалось не так уж и много, посему мы предприняли попытку взглянуть одним глазком на обиталище странников. В лесу было тихо, пели какие-то птицы, я представляла, будто в дупле сидит огромный казуар и смотрит за нашими действиями. Казуар – это очень древняя птица, она пришла к нам из глубины веков практически не изменившейся. На мой взгляд, ее появление возвещает нам о скорой смерти. Да и вообще обстановочка в лесу была так себе, как будто мы находимся не среди деревьев, а на старом кладбище. Мы шли и шли в глубину, под ноги стали попадаться странные камни. Боясь окончательно заблудиться, мы решили оставлять после себя какие-то признаки жизни, как крошки, которые разбрасывали за собой Ганзель и Гретель, а злобная птица потом их подъедала, так они и погибли. Так же бессмысленна была и наша деятельность по попытке оставить после себя следы. Мы все равно заблудились и оказались на поляне, которую освещала лишь луна. Страшно было, что в ногу нас могут ужалить гадюки, которых в Подмосковье видимо-невидимо. Мысли наши были уже отнюдь не о рунах, призраках или странниках.