Александр Лучанинов - Каменка

Володаров подошел поближе, потирая саднящий живот. Сперва он хотел просто постучать в дверь, но тут же передумал. Мысль о мертвой старушке (или старике) все еще витала где-то рядом, и он слегка побаивался, что его больная фантазия на этот раз окажется права. Это был иррациональный страх, а значит бороться с ним предполагается иррациональными действиями. Поэтому Володаров сперва встал на цыпочки и попытался заглянуть в окно, но шторы полностью загораживали вид. Тогда он тихонько, чтобы лишний раз никого не пугать постучал по стеклу и тут же отошел от него, осознав, насколько глупо сейчас выглядит.

«Ну что за ерунда, Гена? – подумал он, шагая к двери. – Взрослый мужик, а всякой фигней занимаешься. Была бы там пугливая старушка, то не от шума ломающегося забора, так от зловещего стука в окно точно померла б. Ну и дела… Совсем непогода голову задурила. Теперь придется объясняться, извиняться…»

Он хмыкнул, прочищая горло, и постучал в дверь. К слову, она тоже была далеко не новой. Краски на дереве совсем не осталось, а сами доски выглядели трухлявыми и ненадежными. Хотя на самом деле были куда крепче чем кажется.

Хозяева дома, по-видимому, отчаянно игнорировали все, что происходило снаружи. К такому выводу пришел Володаров, не получив ответа на стук. «Удивительное дело, забор рушится, в окно стучат, в двери тоже, а им хоть бы хны. Может и правда чего случилось?» Он постучал еще раз, настойчивее и громче.

– Эй! Есть кто дома?

Володаров на мгновение задержал дыхание, вслушиваясь в тишину. Ему во что бы то ни стало хотелось услышать бодрые, гулкие шаги. Это бы помогло избавиться от навязчивой мысли про мертвую старушку. Но шагов не было. По крайней мере бодрых уж точно. Но и совсем тишины, которую обычно издают мертвецы – тоже. На долю секунды Володарову почудилось, будто за дверью кто-то крадется. Словно затаившегося по ту сторону старых досок хозяина дома выдало едва различимое шуршание одежды. Шуршание, которое не слышалось, но, почему-то ощущалось.

Володаров прильнул к двери, прижался к ней ухом. На секунду он полностью превратился в слух.

– Кто?! – вдруг спросили из-за двери. Голос был басовитый, глубокий. Создавалось впечатление, что его владелец очень большой, грузный человек.

От неожиданности Володаров вздрогнул и не задумываясь ответил: – Я.

Дверь скрипнула, приоткрылась немного и в образовавшуюся щель высунулось дуло двустволки.

– Ух ты ж ёб… – Володаров испуганно отпрянул, прикрыв лицо рукой. – Не стреляй, свои!

– Свои в туман дома сидят, – в дверном проеме показался владелец голоса и ружья. Это был невысокий, полноватый мужичок с короткими, черными волосами и густой щетиной с проседью. – Ты кто такой? И откуда здесь взялся?

– Ружье убери, – Володаров выпрямился, но все еще выглядел напряженным. Оно и не удивительно. Не каждый день приходится быть на прицеле.

Мужичок окинул взглядом незваного гостя, а затем медленно опустил двустволку.

– Володаров Геннадий Павлович, – в привычной полувоенной манере представился Володаров, – ваш новый участковый.

– Вот как? – мужичок окончательно опустил ружье, упер его в пол и оперся на него, как на трость. – И документы сможешь показать?

– Конечно.

Володаров достал из-за пазухи «корочку» раскрыл ее и сунул мужичку. Тот прищурился, всматриваясь в маленькие буквы с черно-белой фотографией.

– Ну что ж, – убедившись, что перед ним стоит именно милиционер, мужичок явно повеселел и протянул руку для рукопожатия, – в таком случае добро пожаловать в Каменку.

– Ты проходи, не стесняйся. Вон туда, на кухню…

Володаров, послушно следуя указаниям хозяина дома, прошел по небольшому тесному коридорчику, повернул налево и оказался в помещении, которое мужичок самонадеянно назвал кухней. На деле же это было некое подобие мастерской, в которую по чистой случайности затесались печка, умывальник и обеденный стол.

Закрыв входную дверь, хозяин, не выпуская из рук ружья, пошел следом за Володаровым.

– Ого, – протянул он, войдя на кухню, – ты чего, с войны к нам?

– Что? – не понял Гена.

– Ты себя-то видел?

И тут Володаров осознал, насколько странным может он сейчас выглядеть для не знающего сути дела человека. Потрепанный, уставший, на одной ноге ботинок, а на другой – туфля. А грязи-то сколько? Матерь божья… И не только на каблуках. Она везде. На штанах от долгой ходьбы (тут уж никуда не денешься), на заднице от падения через забор, на спине (сидеть на сумке, а потом вешать ее на себя – плохая идея).