Илья Бирюков - Вдохновение ада

– Я рад, что вам понравилось. Кстати – Денисов, так меня обычно все зовут.

– Хорошо, Денисов, будем знакомы, если вы не забыли, я Сияна, так меня обычно зовут.

– Тогда я предлагаю отметить наше знакомство. Мне, кстати, недавно подарили хорошее вино, я уж и забыл про него…

– Ой, нет, давайте все-таки в другой раз, – отказалась Сияна, правда не очень уверенно.

– По одному бокалу, больше не предлагаю, – Денисов расплылся в улыбке, которая вещала: «Нельзя же всего бояться, ты же не ребенок».

– Ну… хорошо.

Денисов ушел в подсобное помещение и через пару минут возвратился, держа в руках бутылку вина и небольшой поднос, на котором лежали конфеты и фрукты.

Звон бокалов пронзил почему-то Сияну насквозь, ну по крайней мере в это мгновение ей так показалось.

– Ну, за знакомство! – провозгласил радостно Денисов, загадочно рассматривая гостью.

– Да, за знакомство.

– Или все-таки допьем вино, хорошее, чего его хранить?

– Нет, спасибо, мне уже и некогда, нужно идти, – засобиралась Сияна, взглянув на часы.

– Жаль. Ну, до свидания, – сказал продавец, слегка подчеркнув слово «свидания».

– До свидания, – тихо и спешно пролепетала девушка.

Одна смелая и безрассудная часть Сияны очень хотела остаться и искала какой-нибудь нелегкомысленный повод задержаться, но другая часть – домашняя и опасливая, которая всегда пользовалась приоритетом, – хотела быстрее уйти. Так как первая часть не представила серьезные доказательства в свою защиту, то вторая легко одержала победу, после чего Сияна развернулась и пошла к выходу.

– Подождите, – окликнул Денисов уходящую и из ящика стола вынул книгу. – Вот, это подарок. Приходите к нам еще.

– Да, спасибо, – растерянно ответила девушка.

Когда Сияна пришла домой, весь раствор чувств внутри нее клокотал и преображал сам себя, и разброс ощущений падал от воздушной нежности до неподъемной подавленности.

Она не умела хорошо скрывать своих чувств, и Фебин давно уже увидел, что в жене что-то изменилось, и не в лучшую сторону для него.

Но Фебин не спешил объясняться с женой. Он, конечно, испытывал большой дискомфорт и сильное любопытство, но назло хотел выждать, чтобы ситуация усугубилась еще более. Вообще он не раз специально бездействовал тогда, когда остальные бы пытались выгадать себе что-то, и поэтому Фебина часто не понимали. А он чувствовал какой-то шик от этого просаживания шансов, которые ему давала жизнь, иногда с довольной усмешкой, иногда с презрительным раздражением. То ли это была странная форма гордости, то ли чувство бессмысленности жизни, то ли все это вместе, а может, что-то совсем иное, но это было характерной чертой Фебина.

Это был врожденный элемент его психики, и он не перенимал эту деталь ни из жизни, ни из книг. Он не возводил это качество сознания в какой-нибудь принцип или идею, просто черта эта была присуща ему и больше ничего.

Фебин был любознательным, правда любознательность эта периодически иссякала, а потом вдруг опять восстанавливалась в прежнем объеме. Да, со своей судьбой он часто экспериментировал, и бывало, негативный опыт он ценил больше, чем свое благополучие.

Собственно, и в этот раз получилось нечто похожее. Конечно, он был еще молод, чтобы сильно дорожить чем-то, но дело было не только в этом. Фебин был человек ищущий, и он искал, конечно, не только опыт сам по себе, но и абсолютную красоту, не только в себе, но и в мире вообще.

Нельзя сказать, что он в это верил, и даже не очень-то понимал, что это вообще, но к этому он стремился… Иногда, впрочем, путь не менее важен, чем сама цель, да и чтобы найти, нужно идти…

Но особенно Фебин искал красоту в искусстве. Конкретнее – в стихах и музыке. И в свободное время рождались новые рифмы, которые ложились на аккорды электрогитары.

Фебин был гитаристом в малоизвестной рок-группе. Он с утра до вечера извлекал бы нужные колебания звуковых волн, перебирая струны, и складывал бы строфы из подходящих слов, но так как прожить на это творчество было невозможно, поэтому он работал кровельщиком.

Спустя неделю или около того, после того как Сияна второй раз посетила книжный магазин, тот день – начался. Она встала с чувством небольшого праздника, ничем не обусловленного, и нервного волнения, граничащего с раздражением.

Сияна тоже была натура творческая, и она не только интересовалась поэзией других авторов, но иногда писала и сама, правда пока писала в стол. Она, конечно, хотела дописать и опубликовать томик стихов, но пока не слишком спешила, довольствуясь тем, что Фебин ее хвалил и еще некоторые знакомые.