Стефан Грабинский - Чад

Распутное, животное, ненасытное совокупление раскачало их тела и сплело в титанических объятиях. Похотливая самка бросилась под него и, схватив его член, как молодая девка, затолкала себе меж бедер.

Показалось, что она в конец ошалела, охватила его нервными руками, оплела его крепкими своими ножищами и принялась сжимать в уродливых объятиях.

Почувствовал боль в крестце и в груди:

— Пусти! Задушишь!

Ужасное давление не ослабло. Казалось, она сломает ему ребра, раздавит грудную клетку. В полусознании, левой свободной рукой схватил со стола сверкающий нож, сунул ей под мышку и со всей силы вонзил.

Адский двойной крик разорвал ночную тишину: дикое звериное рычание мужчины — и острый, пронзительный визг женщины. А потом молчание, полное молчание …

Почувствовал облегчение, когда гадючьи объятия ведьмы ослабли, а дальше из-под его тела словно выскользнула гладкая толстая змея и упала на пол.

Луна скрылась за облаками, и в хате наступила темнота. Только голова была невероятно тяжелой, а в висках пульсировали жилы…

Лихорадочно сорвался с постели и стал искать спички. Нашел, чиркнул, зажег сразу целый пучок. Свет блеснул и осветил хату, в которой не увидел ни одной живой души.

Склонился над кроватью, постель была вся в саже, а на подушке алела кровь. Тогда заметил, что сжимает нож.

Почувствовал тошноту. Спотыкаясь, подбежал к окну и открыл: в дом ворвалась морозная свежесть зимнего утра и ударила ему в лицо.

Через верхнюю часть окна вытекал из дома узкой полосой убийственный газ …

Протрезвев от свежего воздуха, побежал в кладовую и, заглянув внутрь, ужаснулся. На старом топчане лежали два голых трупа: огромного старика и Мокрины. Оба были окровавлены и имели одну и ту же смертельную рану возле левой подмышки над сердцем…