Виктория Шваб - Ближняя Ведьма

Все так, как я и думала. На земле сплошная паутина следов: мужские сапоги, башмаки, туфли, шаркающие шаги стариков и уверенные – молодых. Поле битвы, а не земля. До сих пор еще мокрая после дождя, она несет на себе множество следов, но ни одного маленького или детского.

Выпрямляясь, я еле сдерживаюсь от досады и разочарования. Думай, думай . Может, чуть подальше это стадо разойдется в стороны, и я замечу-таки следы ног поменьше.

Я прислоняюсь спиной к стене рядом с оконной рамой, прижимаюсь к ней затылком и гляжу вперед, как бы из окна. Передо мной лежит поле, полоска травы, вереска и камней между этой горсткой домов и соседней – те, дальние дома кажутся отсюда похожими на яйца. На поле льется серебристый лунный свет, и я иду к нему, медленно, шаря глазами, осматривая все от высокой травы, что щекочет мне ноги, до холмов далеко впереди. Ветер все крепчает, заставляя травы шелестеть и раскачиваться.

У меня за спиной кто-то вздыхает.

От неожиданности я подскакиваю, стремительно разворачиваюсь, но там никого. До следующей группы домов идти еще столько же, по полной темноте, если не считать одного-двух неярких огоньков. Возможно, это был ветер – хотя сейчас он дует сильно, а тот звук был совсем тихим. Я решаюсь идти дальше, но тут же слышу это снова. Тут кто-то есть, рядом, совсем-совсем близко.

До рези напрягаю глаза в попытке различить что-нибудь в полной тьме у домов из тесаного камня, под соломенными крышами, куда никак не может попасть лунный свет. Жду, не двигаясь, затаив дыхание. И тогда я вижу это. Что-то проскальзывает через щель между домами, лишь на миг оказавшись в луче лунного света. Призрачная фигура исчезает в мгновение ока, скрывается за углом.

Со всех ног я несусь туда, за ней, то и дело оступаясь и не заботясь о том, чтобы как можно меньше шуметь на бегу. Мне так и слышится недовольный голос отца, когда под ногами с хрустом ломаются ветки, а башмаки стучат о камни – но я уже совсем близко! На полном ходу влетаю в проулок между домами и успеваю заметить впереди фигуру, как раз перед тем, как она свернет за угол. Задержавшись, фигура поворачивается, будто заметив меня, а затем кидается между домами, на север, к тени от холма, огромной и черной. Я понимаю, что вот-вот странная фигура исчезнет, тень сольется с тенью.

Бегу, не сводя с нее глаз, точно это может помешать ей стать частью ночи.

Она уже почти там. У меня жжет в груди. Фигура с пугающей быстротой несется по неровной земле. На что я быстро бегаю, но угнаться за ней не могу. В ушах свистит ветер. Фигура достигает подножия холма и скрывается из виду.

Я ее потеряла, кем бы она ни была.

Перехожу на шаг, но спотыкаюсь о незамеченный камень и кубарем лечу куда-то в темноту, к подножию холма. Фигура тоже где-то здесь, так близко, что мне кажется – если махну, вставая, рукой, то могу ее задеть. Но ни на что, кроме острых камней, мои пальцы не натыкаются. Ветер стучит в ушах наперегонки с ударами сердца.

И вдруг набегают тучи. Они молча скользят по небу, проглатывают луну и, словно свечу задули, погружают мир во мрак.

Весь мир исчезает.

Я неподвижно замираю, чтобы ненароком еще раз не налететь на камень, дерево или что-нибудь похуже. Пальцы все еще сжимают камень. Я судорожно перевожу дыхание и дожидаюсь, когда облака поплывут дальше своей дорогой, ведь ветер нанес их сюда так стремительно. Но облака не трогаются с места. Ветер достаточно силен, он свистит и завывает, а тучи словно застыли, закрывая собой луну. Я жду, пока глаза привыкнут к темноте, но ничего не получается. Темно, хоть глаз выколи.

У меня все еще лихорадочно стучит сердце, и это не только из-за охотничьего азарта. Тут что-то совсем другое: чувство, которого я давно не испытывала.

Страх.

Страх от того, что я осознаю: домов отсюда не видно. Отсюда ничего не видно. И все-таки, несмотря на этот мрак, я ощущаю чье-то присутствие. Рядом со мной есть кто-то.

Ветер меняется. Из обычного легкого бриза он превращается во что-то иное, странно знакомое. Слов нет, только напев – выше, ниже, как музыка, и на мгновение мне кажется, что я дома, в кровати, под одеялом. Что я сплю. Но это не так. От странного напева у меня начинает кружиться голова, и я пробую отгородиться от него, не слушать… но мир погружен в непроницаемую тьму, и мне не на чем сосредоточиться. Музыка, кажется, звучит все яснее, яснее, и в какой-то момент я точно понимаю, откуда она исходит. Отбросив камень, я поворачиваюсь и делаю несколько неуверенных шагов в сторону от холма, к тому месту, где маячила фигура, где я и сейчас еще могу ее видеть.