Герман Ломов - Дожить до июля

– Бе-е-е, – послышалось откуда-то справа.

– Кончай, Поручик, не пили же ещё… – заржал Граф. – Рано ещё в козлов опускаться.

Нималов осмотрелся. Недалеко, к одному из деревьев, раскинувших зелёные покрывала над лужайкой, был привязан источник звука – парнокопытное козлиной породы.

– О! – изумился Нималов. – Может, молочка наколдуем. Граф, это козёл или коза?

– Нашел, что спросить, – отмахнулся Граф. – Иди – пощупай.

– Тю. А без этой унизительной процедуры? Не в курсе, у коз рога растут?

– Вроде, нет. Растут, по-моему, только у козлов.

– У этой отсутствуют. Хотя, может, это просто ещё молодой козёл.

– Поручик, когда коту не хер делать, он лижет свои яйца… Ты мне сейчас его напоминаешь! Брось ты этого козла на хер! Айда водку пить.

– Ладно, наливай, – по привычке согласился Нималов.

– Куда «наливай»? В сапог? Из ствола дёргать придётся.

Нималов поёжился: пить водку из горла он не любил. Граф, не обращая внимания на его реакцию, опрокинул бутылку в рот, сделал пару-тройку глотков и, выдернув из растущей вокруг зелени несколько колосков травы неизвестного происхождения, зажевал горечь спиртного.

– Да бля, – многозначительно изрёк он и протянул бутыль Нималову. – Не знаю, как ты, Поручик, а я на травяной закуске долго не протяну.

Нималов молча протянул ему пакет с «Китикэтом».

– Да ну тебя на хер! – усмехнулся Граф. – Я эту хуйню есть не буду… Пошли!

Он решительно поднялся, дождался, когда Нималов сделает приличный глоток, и оглянулся по сторонам.

– Куда?

– В «дозор». Чего расселся? Работать надо, чтобы не стыдно было свой хлеб жрать.

– Чего?

– Пошутил я. В столовую.

– А там что? Грязные тарелки облизывать?

– Зачем тарелки? Там Птур. Он нам приличную закуску наколдует.

– Идея! – одобрил Нималов и поднялся. – Идём. К тому же, Птур сам не пьёт, а, значит, имеем шанс получить закуску на халяву.

– И то верно, – согласился Граф.

Они покинули лужайку, вышли на кольцевую трассу, огибающую военный городок по периметру, и направились к черному входу армейской столовой.

– Уже надрались? – выплыла из темноты копна выгоревших на солнце волос, затем лицо их обладателя с неестественно голубыми глазами и насмешливым взором. Птур, выйдя на крыльцо столовой, вытирал руки вафельным армейским полотенцем.

– Птур! – заулыбался Граф и полез к «снабженцу» с пьяными обниманиями.

– Скоро закончишь? – спросил Нималов, не обращая внимания на Графа.

– Минут через десять. А что? Есть предложения?

– Есть, – Граф сделался серьёзным. – Столовая заминирована. Сейчас рванет. Ложись!

Птур и Нималов импульсивно рванулись в сторону: месячный срок сборов не прошёл даром. Граф ехидно рассмеялся.

– Пошли накатим? – предложил Нималов, заранее зная, что Птур откажется.

– Пошли, – неожиданно согласился бригадир кухонного наряда.

– Что?! – изумился Граф. – Я не ослышался?

– Нет. Что с меня?

– Закуску бы, – начал «издалека» Граф.

– Тушёнка подойдет?

– Конечно. А хлеб?

– Будет и хлеб. А тебе чего наколдовать, Поручик? – обернулся Птур к Нималову.

– У меня всё есть, – отозвался тот.

– Жрёт какую-то кошачью бурду, – «пожаловался» Граф. – Возьми, на всякий случай, ещё тушёнки и хлеба.

– Хорошо. Ждите за углом на скамье. Минут через десять буду. Только не орите. Выгонят со сборов на хуй…

Обворожительный стиляга – июльский вечер всё больше нависал над военным городком, выжигая духоту ночной влагой, обещающей прохладное утро. Отбросив дневное покрывало небесной пелены, сначала от горизонта, а затем всё ближе золотистой амальгамой вспыхивали звёздные сверчки. Нималову от этих наблюдений расхотелось куда-то идти, что-то делать, от кого-то скрываться, даже пить. Тлеющий огонёк сигареты задвигался справа налево и обратно, видимо, перемещаясь из одного угла рта Нималова в другой. Сзади подкрался Птур и, стараясь не нарушать тишины, молча склонился над головами сидящих.

– Я готов, братья, – полушёпотом оповестил он о своём присутствии.

– Тсс! – не оборачиваясь, прошептал Граф. – Сеанс! Скоро пойдём.

Он сделал хороший глоток и передал пузырь на круг. Выпили тихо. Нималов курил. Сидели долго. Время будто вообще перестало существовать.

Откуда-то из безвременья Граф спросил Птура:

– Скажи мне, абориген казахских степей, ты доить умеешь?

– В каком смысле? – не понял Птур.

– В смысле, за титьки дёргать.

– Кого? – опять не понял Птур: настолько резким был переход.