Бентли Литтл: Страховщик

Bentley Little

The Policy

© Холмогорова Н., перевод на русский язык, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Выехал он на день раньше намеченного – глубокой ночью, посреди «Шоу Конана О’Брайена», и два часа спустя уже мчался мимо Палм-Спрингс на восток. Развод позади, ничто больше не держит его в Калифорнии: Хант Джексон вправе ехать куда вздумается и делать что пожелает. Рутина семейной жизни, цепи приевшихся привычек и обыкновений – все осталось в прошлом; свежий ветер бьет в лицо, пьянит сладкое чувство свободы. Ночь безлунна, звезды ярко сияют с небес, и Млечный Путь загадочно мерцает даже сквозь тонированное лобовое стекло «Сааба».

«Сааб».

Давно ли он превратился в одного из тех, что ездят на «Саабах»? Хант не помнил; так давно, что сам вопрос казался излишним. Едва ли ему в самом деле хочется знать ответ.

Высоко в небе, справа от дороги, сверкнула и растаяла падающая звезда. В Тусоне, где вырос Хант, падающие звезды были обычным делом; но в Южной Калифорнии, вдруг понял он, ни разу ни одной не видел. Разумеется, и здесь в газетах встречались сообщения о метеоритных дождях; и теледикторы, говоря о погоде, порой их упоминали, тут же объясняя, почему – из-за загрязнения воздуха или чего-нибудь там еще – в Лос-Анджелесе и округе наблюдать этот феномен не удастся. Прежде Хант об этом не задумывался; сейчас же, на дороге, открытой всем ветрам, понял, что скучал по падающим звездам. Скучал по небу.

Слева, коротко прогудев, его обогнала грузовая фура. В гудке Ханту почудилось высокомерие: готовый бросить вызов, он включил дальний свет, ударил по клаксону – но фура уже укатила далеко вперед. Дальний свет лишь скользнул по ее мощным задним колесам, и сигнал бессильно растаял в воздухе.

К трем он был уже в Блайте, миновал Финикс и свернул к Тусону задолго до того, как на востоке над Каса-Гранде заалел рассвет. Заметив придорожное кафе, съехал на стоянку и заказал себе завтрак с таким количеством жира и холестерина, что Эйлин, окажись она здесь, хватил бы удар.

Развелись они по обоюдному желанию – оба всей душой рвались прочь из западни, в которую превратился их брак, – однако в последнее время Хант не раз ловил себя на мыслях об Эйлин, о жизни с ней и без нее, и пытался строить планы на будущее. Для начала он решил, что в Южной Калифорнии оставаться не хочет. Здесь ничто не держало. Из «Боинга» его месяц назад сократили, новую работу найти не удалось. Дом в пригороде отошел Эйлин, а Хант снял квартиру на углу Сил-Бич и Уэстминстер. Сейчас он был свободен, как никогда, – и, наверное, как никогда больше свободен не будет.

Но где же начать новую жизнь? В Сан-Франциско? Черт, да перед ним открыты все пути! Можно ехать куда пожелаешь – в Нью-Орлеан или в Нью-Йорк, в Майами или в Сиэтл, в Чикаго или в Гонолулу…

Вот только этого ли он хочет?

Нет. На самом деле Хант хотел вернуться в Тусон. Там он родился, там прошли детство и юность, там он встретил Эйлин. Дом, милый дом. Родная нора, где можно отдохнуть и зализать раны. Есть в этом привкус поражения – как будто он плетется домой, поджав хвост; с другой стороны, дома Хант сможет начать сначала. Послать к черту серую обывательскую жизнь, где он задыхался, словно в гробу, – и, быть может, начать наконец жить так, как всегда хотел.

Здесь и сейчас, в придорожной забегаловке посреди пустыни, глядя в окно на криво нарисованный плакат «США в ООН не место!» и уплетая за обе щеки жареное и жирное, Хант Джексон был совершенно счастлив.

Полчаса спустя он сел за руль и направился на юг. Домой.

За прошедшие десять лет Тусон сильно переменился. Прежде чем нырнуть в гущу городских улиц, Хант объехал город кругом, и с эстакады ему открылся почти незнакомый пейзаж. На севере к подножию Каталины выплеснулись новые коттеджные поселки и одинаковые, как близнецы, торговые центры. На западе карабкались на склоны Тусонских гор ряды новеньких многоквартирных домов. На юге вырос целый незнакомый город, а на востоке вошел в городскую черту ринконский район Национального парка Сагуаро.

Хант повернул назад, съехал на скоростную трассу и направился к университету. В центре город тоже заметно изменился: исчезли знакомые кварталы, повсюду выросли новые магазины и рестораны, и поверх неповторимого облика Тусона легла, словно по трафарету нарисованная, привычная калифорнийская схема – «Бургер Кинг» на каждом светофоре и одинаковые, в средиземноморском стиле, офисные здания.