Джеймс Герберт - Возвращение призраков

Эллен Преддл, сгорбив плечи и сжав руки, стояла посредине комнаты; Грейс провела ее к креслу.

— Сядьте, Эллен, и позвольте мистеру Эшу задать вам несколько вопросов, — сказала она, когда женщина в поисках утешения взглянула на нее.

Эш выдвинул из-за стола жесткий стул и поставил перед сидевшей в кресле женщиной. Та смотрела на него с таким печальным и потерянным видом, что несколько мгновений он не мог сказать ей ни слова.

Грейс заметила его неловкость и, наклонившись, обняла Эллен за плечи.

— Не бойтесь, — успокоила она ее. — Помните, Дэвид пришел, чтобы помочь, вам. Только постарайтесь поточнее отвечать на его вопросы. А пока, как насчет чаю? Не возражаете?

Женщина слабо кивнула и запахнула поплотнее кофту, будто замерзла, несмотря на жаркий день. Когда Грейс удалилась на кухню, до Эша вдруг дошло, что в комнате действительно холодно. До того он не замечал, что на Эллен Преддл теплая вязаная кофта поверх блузки, хотя день стоял исключительно теплый. Он почувствовал, что и его тело борется с изменением температуры, которое только что зафиксировал мозг.

— Вы не возражаете, если я воспользуюсь магнитофоном? — спросил Эш и вынул из кармана крохотный прибор.

Эллен не ответила и даже не взглянула на него.

Эш включил магнитофон и поставил на пол между собой и женщиной.

— Мне хотелось бы услышать, что именно вы видели, с тех пор как ваш сын покинул вас, миссис Преддл, — тихо проговорил исследователь, боясь напугать ее. — Миссис Преддл? — повторил он, когда она не ответила.

— Я рассказывала преподобному Локвуду, — после минутного молчания ответила Эллен.

— Да, я знаю. Но теперь хочу, чтобы вы рассказали мне. Видите ли, мне нужно услышать ваши собственные слова. Саймона похоронили три недели назад, не так ли?

Снова небольшая пауза. Потом женщина проговорила:

— Так давно? Три недели? Да, должно быть, так — тогда похоронили моего бедного мальчика.

— И вы видели его после этого? — вкрадчиво спросил Эш.

— Саймон ждал меня, когда я вернулась с похорон. Он сидел в этом самом кресле. — Она коснулась кресла, указывая место.

— Вы действительно видели его? — Повторение вопроса было необходимо, так как в подобных случаях люди часто просто связывают свои переживания с присутствием безвременно ушедшего из жизни любимого человека.

Она кивнула, опять, как и прежде, медленно, осторожно.

— Это было ясное видение? Вы видели его всего?

На этот раз ее ответ прозвучал со страстью:

— Саймон был здесь. Он сидел в этом кресле.

— Он говорил с вами?

И снова ответа пришлось подождать.

— Ему не было нужды говорить со мной. Он просто был счастлив здесь.

Из кухни донесся звук льющейся из крана воды, потом звон чашек и блюдец. Эш ногой пододвинул миниатюрный магнитофон к Эллен Преддл.

— Сколько раз Саймон навещал вас?

Впервые еле заметная тень улыбки коснулась ее губ:

— О, Саймон проводил здесь большую часть времени. Это было, как… раньше… когда он...

— Когда он был жив? — закончил за нее Эш.

Она отшатнулась, словно в шоке, и Эш заподозрил, что у женщины серьезные проблемы с психикой, вызванные не только потерей сына. Ее скорбь была вполне естественна, в ее нежелании примириться с утратой не было ничего необычного; однако прошло уже слишком долгое время, чтобы по-прежнему убеждать себя, что сын жив, и это представлялось неестественным. Грейс уже рассказала ему то, что узнал ее отец: что после похорон сына Эллен Преддл продолжает вести себя так, будто он по-прежнему с ней, не отходит от нее, разговаривает и помогает ей по дому. На ночь она укладывает его в постель, рассказывает сказки и даже готовит пищу (без сомнения, внушая себе, что он все съедает, хотя сама сгребает пищу с тарелок в бачок). И все же подсознание подсказывает ей, что это невозможно, что на самом деле Саймон утонул в ванне и похоронен на кладбище, и именно потому она не выходит из дома в эти последние три недели, так как за стенами ее ждет реальность, где нет и не может быть Саймона, где люди сочувствуют ей, даже плачут или пытаются убедить ее, что он умер. И самое главное — они не видят его, а это значит, что его нет. Эллен замкнулась в себе, чтобы сын оставался живым.

Эш вздохнул про себя, подавленный внутренним конфликтом этой женщины. То, как всего несколько мгновений назад она восприняла его термин «видение», означало, что она все больше осознает собственный самообман. Впрочем, могут потребоваться годы, пока она признает, что призрак Саймона — это не более чем ее разыгравшееся воображение. Что касается видения преподобного Локвуда, который якобы сам видел мальчика в этом доме, — что ж, это может быть случаем коллективной истерии; сильные впечатления женщины передались священнику, который, по мнению Эша, страдал неустойчивостью психики. Тогда остальные видения в Слите могли быть тоже частью того же синдрома, ведь коллективная истерия не так уж необычна, как принято считать, и может легко передаваться от одного человека к другому. Многие наблюдали НЛО, целые группы людей — особенно молодые девушки — без видимых причин падали в обморок, на стадионах и в городах вдруг возникали вспышки агрессивности — все это разные проявления одного и того же феномена.