Борис Ипатов - Дорога для двоих

С тех пор минуло уже больше года. Каждый день был пуст. Смотря по утрам в зеркало, я задавался лишь одним вопросом: «Зачем?». И, как запрограммированный, отправлялся в мир обречённых. Или счастливцев?

Что меняется в нашей жизни, когда мы знаем, что спустя тридцать дней превратимся в пыль? Мне этого никогда не постичь.

Бытие задаёт только вопросы. И, прожив годы, накопив опыт, мы лишь на миллиметр приближаемся к истине.

Сидя в баре отеля, я искал свою истину на дне янтарной смеси виски и лайма.

– Мистер Ханссон, ещё одну? – спросил бармен, глазами указывая на пустеющий бокал.

– Будь добр, Мио.

– Конечно сэр. – Он по-дружески улыбнулся мне, забирая тамблер.

Коллеги с работы однажды советовали заказать девочку, дабы отвлечься от всех этих мыслей, но я так и не решился. Ведь может статься, что я окажусь последним её клиентом. Поэтому, чтобы поддерживать психику на должном уровне, я иногда выпивал и говорил с барменом. Иногда это спасало.

Не знаю почему, но мысль о самоубийстве я сразу отбросил, думая: вдруг что случится, и всё вновь качнётся ближе к свету.

– Сэр, а каково это? – Бармен вырвал меня из потока размышлений.

– Что? – И, тут же поняв, к чему он клонит, продолжил: – Быть последним на земле «живым»?

– Да, – осёкся Мио, понимая, что задал неуместный вопрос.

– Дерьмово. Ведь все, кого ты встречаешь на пути, наверняка уйдут раньше тебя.

Мио замолчал. Затем закатал манжет рубашки и показал своего бражника.

– Вчера появился, – грустно произнес он. – Посоветуйте что-нибудь, мистер Ханссон. Не знаю, что теперь.

– Если б я знал…

IV

Небо над Стокгольмом с каждым мгновением становилось всё мрачнее. Дождь был неминуем. Тяжёлые октябрьские тучи осязаемо давили на грудь, сумерки сгущались, и то тут, то там зажигались уличные фонари. Прозрачные витрины магазинов пропускали свет, а тёплые окна баров и ресторанов манили к себе.

Я торопилась с работы домой, в свою уютную клетку, закрыться и ждать. Ждать завтрашнего дня, а завтра уже ждать послезавтра, и так, считая часы, идти к другому свету, не зная, что за ним.

Пошёл дождь, и словно что-то рухнуло с моих плеч: тяжесть, боль утрат, ожидание ответов, проклятые рабочие будни. Всё перестало иметь значение с первыми каплями, и я замедлилась. Жизнь внезапно замерла, затихла, оставляя меня в гармонии между вопросами и ответами. Наступил внутренний порядок.

Сатори.

Выдохнув и оглядевшись по сторонам, я увидела мужчину, сидевшего ко мне спиной за барной стойкой одного из отелей. Словно картина Эдварда Хоппера, он выглядел так одиноко. Перебежав через улицу, я вошла в бар. Он посмотрел через плечо прямо на меня. Кольнуло в самое сердце. На миг показалось, что мне нечем дышать. Карие глаза, подчёркнутые тонкими линями морщин. Потухший взгляд, выражающий необъятный жизненный опыт, и в то же время кажется, что десятью этажами выше ему разбили сердце. И вот он здесь. Смазывает шестерёнки души виски.

– Белое вино, пожалуйста.

Я выбрала пустое место через один стул от этого мужчины. На нём был строгий костюм, но верхняя пуговица рубашки была расстегнута, а галстук – развязан. Это придавало ему усталый вид.

Он вновь посмотрел на меня.

– Мисс, добрый вечер. – Выдержав паузу и немного склонив голову в мою сторону, продолжил: – У Мио, этого замечательного бармена, вчера появился бражник. Конечно, это не моё дело, но смотрю, у вас тоже он есть. Не подскажете, что же ему дальше делать, а то я не советчик в этих делах. – Он показал свои запястья.

Пусты.

На взгляд ему было около сорока пяти, и я знала, что у него просто обязана быть татуировка предвестника. Но очевидный факт немного сбил меня с толку.

– Вы – «последний»? – спросила я.

– Да. – Он отвёл взгляд и тяжело вздохнул.

Его реакция меня вдруг взбесила: у него есть самое ценное – время, а он просто сидит в баре.

– Злитесь? – Его слова будто были адресованы не мне, и, не дав парировать, он тут же продолжил: – Между нами нет разницы. Да, мне пятьдесят. У меня есть всё – здоровье, дом, работа. А смысла нет. Жену бражник «унёс» год назад. Дети, спросите вы? Они из такого же поколения. В восемнадцать бросились за мечтой. Сын разбился на мотоцикле на горном серпантине Италии: он сам этого хотел. Лишь позвонил и произнёс: «Мам, пап, я купил мотоцикл, бабочка на руке». Дочь бросилась со здания, которое сама же проектировала. Хотите еще подробностей?

– Извините.

Всё внутри сжалось. Если я до сих пор не принимаю факт о Йоргене, то каково должно быть этому мужчине?