Татьяна Викентьева - Бал мертвецов. Мистическая пьеса нашего времени

Но не прельщает он меня.

В иной мир устремляюсь я

И в мыслях, и в мечтах, и в снах!

Ищу я истину. Но мрак

Меня повсюду окружает.

И мается душа, страдает!

Я не могу найти покой.

И мне не ведомо забвенье.

ИНЕССА: Твоей души, мой друг, томленья

Я не пойму. Ты молодой,

Красивый, статный, полный сил!

А свет земной тебе не мил!

В чём дело? Ты же человек!

А человеческие страсти-

Есть то, что свойственно для всех!

Желают все любви и счастья!

И ты, Филипп, не исключенье.

Оставь печали и сомненья!

Своею жизнью наслаждайся!

Танцуй, вино пей и влюбляйся!

И мне, позволь, счастливой быть.

Хотя бы миг тебя любить!

(Инесса подходит, чтобы поцеловать Филиппа, но тот резко отстраняется)

ФИЛИПП: Не надо! Уходи, Инесса!

Не в силах то, что хочешь, дать,

Я вынужден тебя прогнать!

Лишь только муки, боль и стрессы

Тебя со мною рядом ждут.

И к гибели твоей ведут.

И потому тебя прошу:

Покинь мой дом и поскорей!

ИНЕССА (с обидой): Как ты жесток, Филипп! Друзей

Не гонят так! Я ухожу!

С растерзанной, истекшей кровью

Душой, наполненной любовью,

Обидой, горечью. Прощай!

(Инесса уходит)

ФИЛИПП (раздумывая): Ну, вот. Я обвинён во зле.

Ушла та девушка, что рай

Мне обещала на Земле.

А я не оценил того.

Не дал взамен ей ничего!

А что могу я дать, Всевышний?

Я телом и душою нищий!

Лишь существую. Не живу.

И только смерть к себе зову!

(Филипп прохаживается по комнате, нервно махая руками)

Теперь мой путь угрюм и мрачен.

А раньше, раньше я иначе

Младые годы проводил.

Я веселился и кутил!

Страстям всё время потакал.

И похоти рабом я стал.

Уже с утра влекли меня

Желанья низменные все.

И в омерзительной красе

Пред шлюхами являлся я.

Страсть утолив продажной плотью,

С друзьями пил я и гулял.

Тогда о смысле жизни хоть бы

Подумал я! Но не желал

Об этом думать. И порой

Имел проблемы с головой.

Ведь доходил я до того,

Что деградировал совсем.

Не помнил, где я был, и с кем.

Не помнил вовсе ничего!

Разврат и винные пары

Мой разум сильно замутняли,

И жизни сладкие дары

В такую горечь превращали,

Что я однажды обернулся

И этой жизни ужаснулся!

Увидел я, что жил, как скот,

Который только ест и пьёт,

И размножается обильно,

Движимый лишь инстинктом сильным,

Который мыслить не способен!

Я понял, что скоту подобен!

То страшное прозренье было.

Оно встряхнуло так меня,

Что изменил жизнь резко я!

К разврату, пьянству страсть остыла.

И я к наукам устремился,

Чтобы земную суть познать.

Учился. Долго я учился.

Но жизни смысл не смог понять.

Все знанья только удручали.

Ведь, расширяя кругозор,

Они ответа не давали

На главный мой вопрос. В укор

Поставил я наукам это.

И понял, что и в них мне нету

Ни толку, ни успокоенья.

Тогда я стал искать забвенья.

Оно- единственное счастье,

Блаженство вечное, покой.

Ничтожны все земные страсти!

Ничтожен весь наш путь земной!

Лишённый смысла, он есть то, —

Что превращает нас в ничто.

Но после долгих, тяжких дней,

Мучений, горестей, затей

Нелепых и поступков странных,

Судьбою нам зачем-то данных.

Событий жизни круговерть

Не значит ничего. Конец

Один для всех. И это- Смерть.

Творений всех земных венец,

Начало всех концов земных, —

Приходит Смерть. И в этот миг

Равняет всех и всё она!

Ей безразличны Имена,

И Звания, и Положенья.

Она сама есть Провиденье!

Она сама есть Власть властей!

Нет ничего её сильней!

Смерть так сладка и так желанна!

Прекрасна так и велика!

А жизнь есть торжество обмана,

Страданий длинная река!

Я ненавижу жизнь земную!

Покинуть этот мир хочу!

Я здесь печалюсь и тоскую.

И жизнь ужасную влачу!

(Входит отец Филиппа и окликает сына).

ОТЕЦ ФИЛИППА: Ну, здравствуй, сын!

ФИЛИПП (удивленно): Отец? Привет.

(Филипп и его отец обнимаются. Отец похлопывает сына по плечу)

ОТЕЦ ФИЛИППА: Тебя не видел я два дня.

А кажется, что много лет.

Ты не скучал тут без меня?

ФИЛИПП: Скучаю я, отец, всегда.

Не по тебе. Ты знаешь это.

ОТЕЦ ФИЛИППА: Да, знаю. В этом и беда.

От твоего недуга нету

Лекарства, видно, никакого.

В депрессию впадаешь снова.

ФИЛИПП: Я из неё не выхожу.

ОТЕЦ ФИЛИППА: То плохо. Очень плохо, сын.

Послушай, что тебе скажу:

Наследник у меня один.

И это- ты, Филипп. Однако,