Олег Ёлшин - Охота на мамонта

– Япония! – прошептал Филлипок, – 45-й год. Атомная бомбардировка.

– Их тысячи, – прошептала Лея.

– Их миллионы! – жестко поправил он ее.

– Когда махну рукой – бежим! – воскликнул Илья. – Пошли! – и все бросились в небольшое свободное пространство, возникшее перед ними. Через сотню метров остановились.

– Не оборачивайтесь! – сказал Илья. – Нужно идти дальше!

Он тащил за собой Лею, крепко сжимая ее руку. Остальные бежали следом. Но вдалеке снова возникло большое скопление людей. Кто-то был в военной форме, кто-то в простых крестьянских рубищах. Они выползали из своих отверстий, как из нор, которые напоминали землянки или окопы, обуглившиеся стены домов.

– Дальше! Дальше! – кричал на бегу Илья.

– Это только начало! – послышался крик Филлипка. Спустя какое-то время появились новые толпы. Лея в ужасе на них смотрела. Голодные, изможденные, замотанные в платки! Изо ртов у них шел пар, словно здесь была холодная зима, а некоторые везли на санках небольшие кулечки, в которых были завернуты…

– Ленинград! – бормотал Филлипок. – Блокада!

Конца этому шествию видно не было, но эти четверо все пробивались дальше, пытаясь не потерять друг друга, а большая фигура Ильи виднелась впереди. Он все дальше уводил их от этого гиблого места. Через сотню метров появилось множество людей, одетых в полосатую робу, которая у всех была одинаковой, а на ней были начертаны какие-то цифры. Лея в ужасе заметила небольшое окошко в стене, где горел огонь, а оттуда вываливались обугленные тела. Они падали на гранитные плиты, но вставали, расправляли скрюченные конечности, оживали и исчезали в тумане.

– Освенцим, – безжалостно констатировал Филлипок.

– Дальше, дальше! – кричал Илья, уверенно ведя их сквозь это месиво. – Не смотрите! Закройте глаза. Глядите только себе под ноги!

– Как тут не смотреть!? – зарычал Филлипок, споткнувшись. Людей вокруг было много. Очень много! Теперь эти четверо наступали на кого-то, падали, снова поднимались, но пробивались вдоль стены вперед. А количество людей все увеличивалось. Уже смешались разные формы и одежды. И невозможно было не смотреть на несчастных с оторванными конечностями, на простреленных и изувеченных, на контуженных. Кто-то полз, кто-то нес другого на руках. Люди качались из стороны в сторону, умирали на глазах, но вставали, стряхивали с себя ту войну и растворялись в туманной дымке.

– Их миллионы! – прошептала Лея.

– Их десятки миллионов! – злобно бормотал Филлипок.

Так продолжалось очень долго.

– Все! – наконец, произнес Илья. Они проскочили еще несколько сотен метров, и остановились, а впереди были видны только редкие прохожие, одиноко появляющиеся из проемов в стене. Те шли медленно, ничего не зная и не ведая, шли беспечно, с надеждой заглядывая в белый туман, который ярко светил впереди. Эти и представить себе не могли, что ожидало их, если бы прожили они немного дольше. Этим повезло.

Оксана опустилась на мраморную плиту и зарыдала.

– Я дальше не пойду! Не могу!

Она кричала, била кулаками мраморную плиту. Лея кинулась к ней, но та, оттолкнув ее, снова упала и забилась в истерике.

– Пошли! – воскликнул Илья.

– Нет! Я останусь здесь! – дико закричала она.

– Пошли! – воскликнула Лея, схватив ее за руку.

– Нет! Я не могу! Не хочу!

Вдруг вскочила и захотела бежать прочь от стены, туда, где исчезали люди. Илья вовремя ее остановил.

– Туда рано! Туда еще не время! – сказал он.

– Я не пойду! – в ужасе бормотала она. – Идите к черту! Я не пойду! Не пойду, – уже шепотом повторяла она.

– Ну, к черту, пожалуй, мы всегда успеем! – сказал Филлипок. Потом подошел, поднял ее голову и дал пощечину. Оксана замерла. Потом очнулась.

– Все? – спросил он ее.

– Да… то есть нет… НЕТ!!! – и снова дико закричала.

– Тогда, иди назад, – спокойно добавил Филлипок, повернув ее туда, откуда они только что пришли.

– НЕТ!!! – и она снова упала на землю.

– Дура! Тебе некуда деваться. Так было всегда! – уже кричал он. – Так всегда будет. Все это дерьмо и позади нас, и впереди. Оно везде!.. Вставай! – четко сказал он и взял ее за руку. Дальше двое мужчин, крепко держа своих спутниц, пробирались вперед. Иногда они шли медленно, переводя дух, иногда просили закрыть глаза и мчались сквозь толпы, прорывались через пепелища, минуя строй истерзанных, измученных, голодных, озверевших и опустившихся, обманутых и больных. Чума, голод, стихийные бедствия, наводнения и пожары, извержения вулканов… Снова война. Только война! Этих проемов в стене, откуда толпами вываливались тысячи искалеченных, было много. Очень много! Каждое столетие отмечалось крупными сражениями, поражениями и несомненно победами. Но победы, тем, кто находились здесь, были уже не нужны.