Пит Рушо - Итальянский художник

Мы плавали на лодке по реке, ловили цыплят корзинкой, строили шалаш на дереве и трижды заблудились в лесу так, что приходилось ночевать в незнакомых деревнях у незнакомых людей, которые на следующий день возвращали нас в поместье. Мы разводили костры и чуть не сожгли дом, сестра постригла себе волосы и ходила с короткой стрижкой, пока волосы снова не отросли. Сестра сломала себе ключицу, когда упала с качелей, а меня укусил ёж. Так что всё было не так уж плохо. Я рисовал портреты сестры серебряным карандашом на бумаге, грунтованой квасцами с гуммиарабиком. Но это отдельная тема, к ней, может быть, мы ещё вернёмся позже.

Сейчас настало время рассказать про человека, которого можно было бы назвать нашим отчимом. Он появился значительно позже трагического исчезновения нашего настоящего отца, когда мы с сестрой уже успели привыкнуть к полной свободе одиночества. Этот человек пришел в наш дом во время дождя. Он сказал, что он наш отец и будет жить вместе с нами. Его категорическое заявление было явной грубой ложью. Успокаивало лишь то, что он не пытался придать своим словам хоть каплю правдоподобия. Не могу сказать, чтобы мы с сестрой как-то неслыханно обрадовались: мы привыкли жить вдвоём и никогда не задумывались о своем положении. Чёрные жесткие волосы на голове этого странного человека были мокрыми и торчали из-под мокрой треугольной шляпы. Руки его покрывала грубая шерсть. Гость был страшен, но пришлось пустить его в дом. Первое время наш нежданный фальшивый отец вёл себя сдержанно, и мы его терпели без особого напряжения. Но потом стало ясно, что вся наша жизнь испорчена его присутствием. Пребывание этого неприятного человека в волшебном поместье отравило всякую радость, угроза и опасность распространились вокруг. Он был как настороженный зверь. Он поселился в отдельном заброшенном флигеле, где мы раньше хранили удочки, вёсла и прочий необходимый инвентарь. Он мог не показываться нам на глаза целыми неделями, но напряженная тревога не исчезала даже в эти дни.

Облик этого человека был неприятен. Его лицо было сделано из меди и покрыто чёрной фаянсовой глазурью. Сестра придумала романтическую легенду, что он получил ранение алебардой и носил свою чёрную маску, чтобы скрыть страшное увечье. А потом маска приросла к костям головы. Но я знал, что это неправда. Однажды в сарае он зацепился за гвоздь и даже не почувствовал боли, рубашка на его спине разорвалась, и я видел его голую спину из неструганых досок. Его звали Мателиус, он говорил, что женат. Что он женился во второй раз сразу после смерти нашей матери. Я знал, что Мателиус лжёт, и все эти странные слова — жестокая неправда, но речи Мателиуса пробуждали во мне искреннюю живую ненависть. Страх перед этим человеком сменился брезгливой злобой.

Как-то раз он показал на проезжавшую мимо карету и приветливо поклонился. В окне кареты я разглядел очень молодую даму, чей взгляд не понравился мне до чрезвычайности.

— Это сеньора Мита, — сообщил мне Мателиус, — моя жена.

Сеньора Мита смотрела на меня, не отрываясь, и я понял, что вместо глаз у неё серебряные деньги. Карета скрылась в тучах пыли, я с трудом перевёл дыхание. К своему ужасу на следующий день я нашёл в дорожной пыли блестящую серебряную монету. Странное чувство овладело мной, я нагнулся и подобрал находку. Это был стёртый от времени цехин с профилем курносой царицы. Я положил монету в своей комнате на этажерку среди камешков, сосновых шишек, поплавков, свечных огарков и книг. Ночью я проснулся от неприятного ощущения, что кто-то пристально смотрит мне в лицо. Лунный свет проникал через лёгкую штору. Комната выглядела иначе, чем днём. Её я заметил не сразу. Сеньора Мита сидела на моей кровати и смотрела на меня серебряным взглядом, один её глаз косил. Сеньора Мита не дышала, но выглядела вполне живой. Она была из прозрачного стекла. Стеклянная красота её была совершенна, хотелось найти в ней хоть малый недостаток, но изъяна не было ни в чём, и мне стало по-настоящему страшно.

— Милый Феру, — сказала сеньора Мита тихим хрустальным голосом, — ты будешь моим другом. Я одинока и несчастна, мне нужен друг. Ты умный мальчик и сможешь меня понять. Мателиус выкопал меня из земли и обжёг на огне в своей лаборатории. Но Мателиус вечно занят, он уделяет мне мало внимания. Я страдаю, хоть и не живу. Ведь ты понимаешь меня, Феру?

— Да, сеньора Мита, я понимаю вас. Мне очень жаль, — сказал я со страхом, но вполне искренне.