Константин Образцов - Культ

«Криминальные новости: задержан подозреваемый по делу об угоне автомобиля, сопряженного с похищением человека, и причинении тяжкого вреда здоровью. Напомним, что ранее мы сообщали о том, что на западной окраине города был обнаружен автомобиль «Great Wall Hover H5», за рулем которого в бессознательном состоянии с огнестрельным ранением головы находился тринадцатилетний учащийся школы № 1 Максим Кораблев. Позже выяснилось, что автомобиль принадлежит отчиму потерпевшего. В ходе следствия установлено, что пострадавший М. Кораблев имел конфликт с неким Маратом Комбаровым, рабочим завода «Коммунар», причем, согласно свидетельским показаниям, последний неоднократно в присутствии третьих лиц высказывал в отношении Кораблева угрозы и требования выплатить ему материальную компенсацию за ранее нанесенную во время тренировки травму ноги своего брата. По версии сотрудников правоохранительных органов, Комбаров, реализуя преступный умысел и действуя из корыстных побуждений, принудил подростка угнать автомобиль отчима, отогнать машину в безлюдное место, после чего выстрелил ему в голову из травматического оружия. По неясным пока причинам Комбаров не воспользовался похищенным автомобилем. В настоящее время подозреваемый находится под стражей до предъявления ему обвинения».

«Криминальные новости: продолжаются поиски пропавшего без вести учащегося седьмого класса школы № 1 Романа Лапковича. Он ушел из дома вечером 14 октября, и до настоящего времени его местонахождение остается неизвестным. По одной из версий, подросток мог стать жертвой урагана, пик которого пришелся на ночь с 14 на 15 октября. Существуют, однако, предположения, что его исчезновение связано с ситуацией крайней и ярко выраженной неприязни со стороны сверстников, в которой он оказался после резонансного преступления, совершенного его дедом, С. С. Лапковичем. Мать Романа утверждает, что в последнее время ребенок был замкнут, подавлен и неоднократно высказывал намерения кардинально изменить свою жизнь, не давая при этом конкретных пояснений. Сотрудники полиции не исключают и криминальной версии происшествия. Мы присоединяемся к просьбе работников правоохранительных органов и матери пропавшего подростка незамедлительно сообщить информацию о его возможном местонахождении по телефонам 555……, 555……, или единому номеру экстренных служб».

Небо было высоким, пустым и спокойным, того ровного серо-голубого оттенка, который в Северосумске называли «цветом застиранных военно-морских кальсон». Бледное холодное солнце чинно шествовало по пологим небесным тропам, снисходительно глядя на раскинувшийся вдоль морского берега город, выдыхающий в прозрачный неподвижный воздух легкий дым и облака пара.

Северосумск, припорошенный белым, был тих и благообразен, как больной, переживший горячечный кризис и мирно отдыхающий под чистыми, свежими простынями. В небо вернулись чайки, и с той высоты, где они свободно парили, закладывая радостные виражи и изредка взмахивая изогнутыми крылами, город по-прежнему был похож на морского ленивого зверя, тянущегося своим носом к хвосту, туда, где прежде зияла разверстая черная рана, ныне полностью затянувшаяся влажным и плотным снегом. Чайка пролетела над исчезнувшим капищем, покружила над красноватым железным пунктиром поваленного забора, над воротами, опустевшей и выстуженной ветрами будкой охраны, рухнувшими опорами прожекторов, белой стрелой промелькнула над превратившимися в груду развалин, заброшенными домами старых рыбацких поселков, не переживших последнего шторма, резко вскрикнула и устремилась к востоку.

Внизу приходил в себя и подводил печальные счеты Северосумск; чайка летела над деревянным старинным особняком, укрытым за металлической древней оградой и укутанным серебристым сиянием, невидимым людскому взору и похожим на ореол светящихся в косых лучах седых легких кудряшек; над изрытой колесами большегрузных автомобилей, изуродованной железом ангаров, складов и узкоколейной дороги территорией «Лиги»; там птица резко спикировала к окну поста охраны на проходной и присела передохнуть на железный скос подоконника. За мутным стеклом виднелся седой вахтер, стерегущий доверенные ему рубежи, в густых усах его пряталась едва заметная улыбка, а на красноватом лице отражался отсвет того торжества, которое он испытал, ворвавшись вместе с вернувшимся к власти хозяином в директорский кабинет и напугав бледного долговязого человека зычным криком: «Которые тут временные? Слазь!» Чайка, приветствуя, стукнула клювом в стекло и снова взмыла ввысь, взмахнула крыльями, набирая скорость, и понеслась над проспектом. Внизу промелькнуло выгоревшее низкое здание с почерневшими, как пустые глазницы, окнами, заколоченной досками дверью и грубым рисунком рыбьего остова на стене; в кривые улочки и переулки стеснились вросшие в землю пятиэтажки рабочих кварталов Слободки: там, в рюмочной «Капелька», пропахшие спиртом и солью морских ветров завсегдатаи покачивали головами, обсуждая события последних недель; там, в маленькой комнате на третьем этаже, грустила любвеобильная Машка, в одночасье потерявшая сразу двух кавалеров, и ждала, когда приедет ее утешать водитель Андрей, бывший третьим, а оставшийся ныне единственным из поклонников ее пышного бюста; там грузный, суровый мужчина пытался безуспешно понять, как получилось, что из его пистолета подстрелили мальчишку, которого он считал своим сыном. Чайка сделала круг, пролетая над плоской крышей местного театра, где в это время немолодая актриса в шестьсот первый раз исполняла роль Кабанихи перед пустым пыльным залом и думала, как дальше жить и что делать без своего духовного лидера, которая так больше и не вернулась в опустевший офис; пролетела над «Корабелом», на фасаде которого заново закрепили полотнища с красными и желтыми буквами, кричащими о распродажах, а внутри продавщица белья по-прежнему предлагала пеньюарчики и чулочки со скидочкой. Чайка реяла над тусклыми золотыми крестами собора Бориса и Глеба, над осиротевшим зданием мэрии, над «единицей», в коридорах и классах которой не было ни детей, ни взрослых, где сквозняки скрипели дверями, отдаваясь эхом, а убитая девочка смотрела, чуть улыбаясь, на подножие лестницы; над белым зданием городской больницы, в палатах которой на четырех этажах лежали люди, незнакомые, но связанные причудливыми и странными нитями судеб. С высоты птичьего полета отсюда были видны порт, ремонтные доки и размытые дымкой причалы военного Городка, рядом с одним из которых отдыхал от выпавших на его долю тяжких трудов старый белый корвет – он справился с бурей, выжил в шторме и привел домой свой экипаж, хотя некоторые вернулись сюда слишком поздно.