Ромео Саровски (Stran nuk) - Станция «Возврата нет». Точка возврата. Водопад дьявола. Калейдоскоп. Невыполнимое задание

– Что ты передо мной тут выпендриваешься и танцуешь? -устало выдавил из себя Генка.

– Да я не танцую, это у тебя голова от сотрясения еще кружится! -сказал Славка.

– А что Славка произошло? -Так ты родимый, под пружину встал, под дверную, она тебя и ударила! -мило улыбаясь пропела продавщица.

– Какая еще пружина? О чем вы тут мне лопочете? -встряхивая головой, пытался сосредоточиться Генка, обхватывая голову обеими руками.

– Да та дверная, гиря на тросике, вон посмотри! -и продавщица показала на входную дверь.

Когда Генкины глаза привыкли, к полумраку света, который попадал через окна в магазин, ему предстала такая картина. От внутренней стороны двери, тянулся прикрепленный одним концом к ней тросик и через ролик, который был закреплен в потолок, тянулся к висевшей вдоль стены десяти килограммовой гире.

– Это и есть у вас пружина? -спросил ошарашенный Генка.

– Ну конечно же дорогой! Это и есть наша пружина, ну а в прошлый раз просто вес другой был, поменьше, но мы заменили, потому что ходят всякие, да двери ломают! Дверь видишь какая хорошая, ты ее теперь надолго запомнишь, вон какая память на лбу выросла, ну а теперь еще и на затылке! -задумчиво сказала продавщица, глядя на Генку, улыбаясь и качая головой.

– Ну у тебя конечно вид такой, будто с фронта прибыл, или из преисподней выкарабкался! Ладно, чего хотели? -спросила продавщица вздохнув и покачав головой.

– Да нам бы сгущенки с печеньем, да консервов штук десять! -сказал Славка, помогая встать Генке и поддерживая его.

Абориген, стоящий у прилавка и, уже купивший свою покупку, в виде бутылки, поклонился им, мелко семеня и трусливо оглядываясь, поспешил к выходу.

– Ну давайте я вас оттоварю, да буду закрываться, сегодня короткий день и банно-выходной! -улыбнувшись сказала продавщица.

Она положила им в авоську, которую сняла с крючка на стене, консервы и печенье, спросив на всякий случай про хлеб, тоже положила в авоську и, пошла проводить их к выходу. Невезучие вышли из магазина и, пошли в сторону нашего лагеря. Генка шел и ощупывал голову, на которой явственно проступала, довольно уже приличная шишка, да и голова, а так же шея болела. Мы со Светкой сидели и недоумевали, как это можно так долго ходить в магазин, до которого идти самое большое три минуты.

– Может быть Юрик они опять, магазин там доламывают, то что не успели сломать вчера? -спросила у меня Светка, поглядывая то на костер, то в сторону магазина.

– Да ну Света, мы бы уже слышали хоть лай собак, но ведь все тихо и мирно! -сказал я пожав плечами, да кидая в костер еще одно полено.

– А это Юрик, не показатель для нашей парочки, они вон помнишь как, чуть весь молокозавод не разнесли? И никто ничего не слышал! -сказала со вздохом Светка.

Я начал медленно накачивать лодку, а Светка досушивать Славкину одежду и мои штаны. Тут мы увидели идущих к нам друзей.

– Ну вот наконец-то, не прошло и пол года! -сказал я и бросив насос на песок, поспешил посмотреть что они купили.

– Что так долго, побыстрей нельзя было? -спросила Светка, тоже заглядывая в авоську.

– Да на Генкину голову гиря упала, вот мы и задержались! -отрапортовал Славка.

– Какая такая еще гиря? -Светка удивленно посмотрела на Генку, который поглаживал верхнюю часть головы.

– Обыкновенная, десяти килограммовая! -пробормотал Генка.

– И что это тут гири летают? -спросил удивленно я и посмотрел на небо с опаской.

Славка подробно рассказал о приключении в магазине.

– Да Геночка, здорово получается, ладно доведите лодку до ума, уже скоро стемнеет, а надо еще чугунок вернуть на место где брали! -напомнил я и стал подкидывать в костер дров, затем снова пошел за хвоей, решив заблаговременно припастись ею, для отпугивания комаров и москитов.

Пока я ходил за хвоей, солнце потихоньку спряталось за макушки таежного массива, который тянулся по сопкам и скалам. Стало быстро темнеть, как будто кто-то резко выключил свет, сменив яркость на полумрак. Затрещали в траве насекомые, кое где в темнеющем лесу стали появляться светлячки. Тайга стала оживать, своей таинственной, ночной жизнью. С хрустом, что-то пробежало в темноте, может быть лиса. В таких местах, зверей было полно. Когда я уже подходил к палаткам, то отчетливо услышал всплеск такой, будто что-то нырнуло в темную гладь воды, которая местами искрилась, от отблеска костра и поднимающейся полной луны. Может быть бобер, или выдра проснулись и начали вести свою неспешную, ночную, полную забот жизнь. В ветках ближайших к нам хвойных деревьев, что-то промелькнуло и сверху в сторону наших палаток, посыпались несколько шишек. Ну вот и белка или соболь включился в ночную жизнь, подумал я усаживаясь у костра.