Галина Губайдуллина - Опасные знакомства

Эпиграф:

И ответил Бог Люциферу: «Жизнь на Земле будет существовать, пока хоть один человек верит в меня». И создал Всевышний людей свободными в выборе своего пути.

Нью-Йорк. На 81-ой Ист-Стрит в доме №12 в 1.983 квартире живёт миловидная девушка с очень бледной кожей, её русые волосы с синими прядями со стрижкой «каре» отросли до плеч и завиты в стройный ряд кудрей. Брови красиво изогнулись за линию переносицы к носу, их утолщение плавно истончается к виску. Правильный нос средних размеров и изящные губы – эти детали имеют самые совершенные формы. Глаза, пожалуй, узковаты, разрез приподнят к вискам, их обладательница оптически увеличивает их, подводя веки белым карандашом. А тёмные круги под глазами придают лицу некое томное очарование. Облик её говорил о природной скромности, портила внешность лишь её неуверенность в себе. Имя девушки – Спейс Рануэй. Одета она в голубой набор, состоящий из топа с вышивкой и замком сзади вдоль спины, и из юбки типа «шотландка».

Интерьер её кабинета можно скорее назвать спальным, чем деловым. Шершавые, пузырчатые обои голубого цвета, в середине стены светлее, в углах более яркие, переходя из гаммы в гамму кляксообразный. Шкафы, полочки, подоконники, стол и стулья насыщенно розовые. Обилие книг. Шторы из воздушного газа нежно розовые, задрапированы по верхним углам, свисающим шлейфом из той же ткани. На место соединения нашит квадратик с оборочками. Линолеум под голубой мрамор с элементами розового. И на бледно голубом потолке над рабочем столом с компьютером висит огромная люстра в виде лилии, которая широко раскинула свои лепестки.

Спейс села на розовый стульчик к компьютеру. Рука уже тянулась к клавиатуре, как она заметила перед экраном на паутинке вращающегося, малюсенького паучка. «К новостям»,– ухмыльнулась девушка народной примете, взяла насекомое в ладошку и понесла к окну; нажав на кнопку шпингалета, распахнула рамы и скинула паучка на подоконник. Закрывая рамы опять на замочек, заметила, что паучок успел сплести паутинку в верхнем углу окна. И заходящее солнце осветило тончайшие нити во все цвета радуги: одни переливали красным, другие золотым и фиолетовым, третьи зелёным или синим.

– Даже жалко смахнуть это чудо,– вслух сказала Спейс.

И тут затрезвонил кнопочный телефонный аппарат на рабочем столе.

После её банального возгласа «алло» в трубке раздался голос её жениха Вилльяма Мишера:

– Знаешь, Спейс, я не могу встретиться с тобой сегодня, видишь ли, звонил отец, просил срочно приехать,– оправдывался он.

– Это надолго, Вилли?

– Право не знаю, Спейс…Может на неделю…Хотя…вполне возможно, что и на две. Я позвоню, когда появлюсь в городе.

Спейс загрустила, друг так быстро положил трубку телефона, что она даже не успела попросить звонить из другого города, в чём тут проблема? Она думала: «Вилли не спросил о моих делах, о житье-бытье, он даже не поздоровался! Ему плевать, чем я занимаюсь…и …он не скучает без меня, если не хочет даже позвонить из другого города».

Вновь зазвонил телефон. «Вилльям решил исправиться и, наверное, скажет что-нибудь нежное»,– обрадовалась Спейс, с улыбкой и с надеждой хватая трубку.

– Спейс! Это я – Илза!

– Привет, Илза,– медленно, с досадой поздоровалась Рануэй.

– Ты крепко сидишь на стуле?

– Я на стуле, так что, давай, говори свою очередную сплетню, кому достанется на этот раз?

– Вильяму Мишеру.

– Вильяму?

– Спейс, я только что видела его целующегося с блондинкой.

– Ты ошиблась, Илза, это был кто-нибудь другой,– уверенно возразила Спейс.

– Да ты что! Они сидели в его машине! Я минут десять стояла с открытым ртом, пока они не уехали. Что я, по-твоему, не знаю номера машины Мишера? Алло, Спейс, как ты? Мне приехать?

– Нет. Не надо. Я…я хочу побыть одна,– еле выдавила из себя эти слова Рануэй.

– Спейс, встретимся завтра в баре «Для Вас» часов в 7 вечера?

– Да…да. До свидания, Илза.

В голову полезли мрачные мысли: «Зачем жить, если все лгут? Кругом предательство… Все живут и стараются только для себя…Как это всё постыло…» Громко всхлипывая, она лихорадочно искала в ванной верёвку, выкидывая из шкафчика всякую мелочь. Вот. Ремень. Кожаный, прочный, от юбки, которую Спейс уже выкинула. «Нужны ли мне ласки после другой?– продолжала отягощать положение девушка, заливаясь потоком слёз,– Мне противно и дико думать, что рука Вилли вдруг коснётся меня».

С ремнём она зашла в кабинет, закинула петлю на люстру. Спейс трясло от слёз и страха. Она уже закидывала ногу на стул, когда увидела сидящего на подоконнике неизвестного ей чернокожего парня. Девушка убрала ногу со стула, одёрнула юбку. «Я так высоко задрала ногу, а какие там у меня плавки?– первое, что пришло ей в голову, и второе,– ого, да это, видать, грабитель».