Сэмюэль-Ли Вайт - Кофейная чашка. Выпей, расслабься, упокойся

Даже не смотря на то, что в таком случае пострадавшему нужно было немедленно вызвать себе скорую помощь, лютый гнев взял верх над рассудком и в тот час же обрушил терпение Джареда. Первое, что пришло ему на ум, это – встать с пола и разбить к чёртовой матери кружку с самодельной отравой. Поднявшись и подбежав к чашке с адской смесью он хотел было со всей силой швырнуть её о стену, но плёнка из специй и пряностей вопреки законам физики забурлила, будто начала снова закипать. От неожиданности и внезапности мозг скомандовал немедленно разжать руку и отскочить от чашки, но банальное любопытство, порождаемое в таких случаях мягким местом у копчика, прельстило бедолагу остаться и немного понаблюдать за происходящим в сосуде с опасной для жизни жижей.

Если представить судьбу кинорежиссёром, то помимо полнометражных сюжетов об отдельных жизнях, она, с присущим ей порой и понятным только для неё самой юмором, переводит объектив камеры на такие ироничные и грустные, сомнительные комедийные ситуации, как эта. Она, скорее всего, делает это для того, что бы по-быстрому заснять короткометражный сюжет и оставить его для просмотра на досуге, отдыхая от нареканий жалующихся на неё людей. Всё, что происходило за последние несколько минут можно было бы с лёгкостью заснять в формате какого-нибудь скетч-шоу в жанре чёрного юмора.

Пока Высшие Силы делали ставки на то, чем может закончится любопытство юноши, сам же он, делал ставки на сами Высшие Силы, не понимая, светлые ли, или же тёмные в этот самый момент шутили над ним.

Едва Джаред уставился на странный процесс и успел сообразить, что лучше держаться от него подальше, из адского пойла, прямо из шипящей пены, со свистом вылетела струя кофейного суррогата и покрыла лицо парня кипящей жидкой массой, а затем и ожогами. Адская боль «подрезала крылья» храбреца и его ноги подкосились, но при этом он упёрся руками о поверхность стола, прямо над чашкой, будто притягиваемый к ней магнитом. В чашку тут же закапали капли крови и через мгновение в неё стали падать частицы обугленной кожи вперемешку со свёрнутой от кипятка плотью. Мгновенно пропало зрение и ориентация в пространстве. Начал появляться пронзительный и нарастающий звон в ушах. Но боль от того, что позвоночник будто кто-то пронзал длинной и шершавой спицей, от копчика до самого черепа, не напоминала момент потери сознания, а скорее полного самосознания и обретения просветления в нечеловеческой агонии мук.

Когда в чашку выпали сразу оба глаза, Джаред почувствовал будто его начало всасывать в очень узкий, горячий и скользкий тоннель сразу вслед за ними. Его перекручивало так, будто он был куском мяса в электро-мясорубке и где-то, не известно где, он начинал выходить вязким сочащимся фаршем, падающим куда-то вниз.

Некоторое время он чувствовал что падает, при чём, ощущения были таковыми, что казалось падение происходило с огромной высоты – ветер освистывал и обжигал холодом части тела Джареда, как в прыжке с парашютом. Да, именно части тела! Ведь сам по себе необъяснимый вход и выход из чашки был – частичным. Лишь в полёте парень ощущал, как части его тела становятся ближе друг к другу и соединяются в падении. Разум тут же выдавал предположения происходящему. Версий было очень много и они все терялись одна в другой, как собственно сами мысли.

«Что происходит и куда меня втянуло?» – увы, на свой же вопрос не мог найти ответа испуганный Джаред. Лишь громкий и сильный хлопок, предположительно о воду, заставил парня перестать прокручивать этот вопрос в своей голове и потерять сознание.

Лёгкие волны безграничного моря, а может и океана, пытались пробудить бессознательное тело молодого человека, плывущего по ним на спине в неизвестном направлении. Вокруг него были обломки непонятного происхождения. То ли это были щепки потерпевшего крушение корабля, то ли это всё было похоже на разломанную мебельную фурнитуру его квартиры и кухонные принадлежности вперемешку с мусором. Всё было будто перебито на небольшие куски, части, которые трудно было идентифицировать. В двух словах, ссылаясь на картину водной глади, это явно был – не курорт.