Константин Бажков - Кладбищенские истории, или Хроника одного погоста

В общем, жизнь здесь текла своим спокойным тихим чередом.

В один такой день, уже клонящийся к вечеру, сторожа Митрича посетило начальство на новеньком джипе Ауди. Поставив машину, директор собственной персоной вылез из салона и прошел в сторожку.

– Как дела, Митрич? – спросил он. – Все ли в порядке?

Сергей Дмитриевич поднялся навстречу, предварительно запихнув под шкаф пустую валяющуюся тару прошлого эсейшна, как только завидел в окошко приближающегося посетителя.

– Да, как обычно, Василий Григорич! – ответствовал он, бесшабашно заломив картуз. – Тихе мирне життя!

– Да ты тут чувство юмора не теряешь! – мрачно усмехнулся молодой директор кладбища.

– Слушай. Тут такое дело. Сегодня вечером должны приехать две машины. Копачи и катафалк микроавтобус. Впустишь. Надо похоронить одного клиента быстро и по-тихому.

Митрич, надеявшийся вечером завалиться спать в объятия дворняги Жмурика, был немного раздосадован, но брошенная пачка свежих хрустящих гривен на старый обшарпанный стол мгновенно подняла ему настроение. Еще бы! Здесь на глаз было больше, чем его полугодовая зарплата с пенсией. Такого праздника он еще не встречал. В душе все возликовало. – Сделаем, Василь Григорич! – ответил он, и трясущимися руками забрал тут же деньги, пока хозяин не передумал. Вопрос задать, почему такая спешка и за что такое счастье, он не рискнул. Пусть. Директор, зыркнув по сторонам, прыгнул в свой вороненый джип и умчал. Вскоре, прибыли могильщики копатели. По настоянию молодого директора, сторож отвел их на самую дальнюю сторону кладбища и указал место захоронения. Рыть двум молодым хлопцам пришлось между двумя старыми могилами, вклиниваясь между ними. Парни четко работали лопатами, иногда перекуривая. Чувствовалась работа профессионалов. За час работы, яма в земле была уже вырыта и готова к использованию по назначению. Когда стало совсем темно, и где- то издалека на поселке заголосил рехнувшийся петух, подвезли и нового постояльца в микроавтобусе. Никакого тебе батюшки и похоронного оркестра не было. Рабочие земляки тихо опустили вынутый из машины черный гроб в землю обетованную.

– Странно – подумал сторож. – Обычно отпевают при захоронении. Или привезли самоубийцу? Таких обычно хоронят совсем отдельно, в связи с моральными церковными устоями. Да хрен с ним. За такие деньги-то, можно и глаза на это закрыть.

Он закурил горькую папиросу Беломор и подошел к одному парню, счищающему землю с лопаты. Любопытство пересилило. Перекинувшись несколькими словами, (из которых в половине присутствовал мат), сторож выяснил, что зарыли мужчину, который заболел и умер от гриппа. Судить, коль по слухам, тот скончался от неизвестной болезни, которую подцепил в Америке, штате Нью-Йорк. Предсмертным желанием (последней его волей) было быть похороненным в родной украинской земле. В общем, нарезал ноги от неизвестного вируса. Америкосы башляли.

Спустя час, люди загрузились и уехали. Митрич решил сделать обход по своим владениям, чтобы с чувством выполненного долга вернуться к своей вечерней программе. После того, как ворота были надежно заперты, он взошел к себе в сторожку, дабы насладиться свежей бутылкой дешевого портвейна, припасенного для особых случаев.

Тем временем, когда на кладбище спустилась полночь, на его территорию проникли две тени, прячась за кустами и выбирая местечко поукромнее. Это оказалась влюбленная парочка, парень и девушка. Они пришли сюда уединиться от всех, чтоб предаться любви и плотским утехам. В то время, когда сторож задремал у себя в сторожке, а полная луна выглянула из за темных облаков, влюбленные уже определились с местом. Как раз на свежей могиле. Здесь и земля была мягче, и поросло вокруг старыми кустарниками. Парень сбросил куртку и расстелил на свежем холмике, уложив подругу и принимая верхнее положение. Когда одежда была стянута, и они стали дружить учащенно организмами, внезапно вдруг под ними раздался отдаленный шум. Казалось, это подземные толчки, как при землетрясении. Звуки шли как будто из самой земли.

– Что это? – спросила девушка. – Не отвлекайся, наверное, легкое землетрясение. При нем надо покидать дома, но мы же здесь. Так, что, ничего страшного, – ответил ей молодой любовник. Они продолжили прерванный свой полет на крыльях любви, влекомые Купидоном, как вдруг, девушка вскрикнула. – Ой! Ты что делаешь! Мне больно. Отпусти мою ягодицу. – Я ничего ей не делаю, – ответил бойфренд, показывая свои руки. Одной он держал барышню за грудь, другой опирался. Они оба глянули вниз и увидели чужую руку, торчащую из могильного грунта. Всю сморщенную, как у мумии. Кожа на ней местами полопалась и свисала лохмотьями. На пальцах красовались грязные загнутые ногти, похожие скорее на когти, под которые забилась кладбищенская грязь с землею.