Натали Якобсон: Львы и ангелы

Видение явилось ему в лучах рассвета, после долгой бессонной ночи. Симон хотел прикрыть глаза рукой, чтобы не ослепнуть. Но двигаться оказалось сложно, как во сне. Можно было лишь наблюдать, как некое божество парит над водой. Оно было в легких белых одеждах, с роскошными крыльями за спиной, и с девичьей головой, сияющей ярче лучей восходящего солнца.

От кого-то он слышал, что такие существа называются ангелами, и почитаются добрыми духами. Но от вида этого ангела ему сделалось холодно и жутко.

Он уже успел закинуть сети в море, и ощущение было таким, что в сетях тут же собрались стаи мертвых рыб. Сети заметно потяжелели. Казалось, не выпусти он их из пальцев, и они оторвут ему руки по локоть.

Между тем ангел приближался. Издалека казалось, что он ступает прямо по воде, а не парит над ней. Могут ли на воде оставаться следы от изящных ступней? И зачем такому созданию вообще иметь ноги, если у него есть крылья? У Симона в голове вертелось так много вопросов, а сети в руках все тяжелели, хотя пойманная рыба в них не билась. Могли ли все обитатели моря передохнуть от того, что настоящий ангел прошелся по воде?

Мальчик тут же откинул эту мысль. Он точно где-то слышал, что от ангелов исходит добро, вот только не помнил где. От этого ангела исходил еще и весьма ощутимый соблазн. Девичье лицо поражало красотой.

Он даже подумал попросить ее о помощи. Пусть благословит его, тогда рыбный промысел его семьи всегда будет удачным, а улов ни разу не выдастся скудным. В последнее время дары моря начали оскудевать, вся живность на берегу вымирала. Может, она пришла сюда, чтобы избавить поселение от напасти.

При ее приближении он заметил, что на воде действительно остаются следы в виде ряби размером с ее ступню. Только кровь, капающую вниз, он заметил не сразу. Красные капли расплывались яркими пятнами на воде. Кровь капала с руки ангела. Он только сейчас обратил внимание на отсеченную голову, которую она держит за волосы.

Мальчик должен был испугаться, но не ощутил ничего, кроме желания попросить это божественное создание о покровительстве. Он почему-то был уверен, что его помощь нужна всем местным рыбакам и ему самому в частности. Уверенность шла откуда-то из глубины. Симон не успел раскрыть рта, как ангел сделал ему знак молчать. Слова «Ты настоящий ангел и можешь помочь всем нам», так и не были произнесены.

Зато она его, наконец, заметила и даже обернулась на сеть, которую вдруг стало легко вытягивать, хоть она и оказалась действительно полно мертвых рыб. Нет, не рыб, каких-то странных созданий, лишь отдаленно похожих на обитателей моря. Какие-то из них тоже были обезглавлены и чем-то напоминали обезображенных, поросших чешуей и шипами людей.

– И власть моя над всеми, кто пал в море, как и над теми, кто оказался в пустынях или степях, а те, кто противятся, мне умрут, – чистый голос звучал, как сон, он был слаще звона золота. Она не сказала ему, что он всего лишь сын рыбака и еще мальчик. Она смотрела на него, как на равного. Ее рука потянулась к нему. Ее крылья шелестели совсем близко.

– Со временем ты убедишься, что ангелы это жуткие существа, – доверительно прошептала она. – Чтобы понять, кто мы на самом деле такие, людям требуется время. Даже избранным людям.

Она не распахивала на нем рубашку, но ткань расползлась сама, как от касания ножа. Красивая ангельская рука провела по его груди, легко, без нажатия. Боли он тоже вначале не почувствовал. Обжигающая боль появилась лишь тогда, когда ангел уже исчез. Но кровавый отпечаток когтей на его груди остался, как напоминание о встрече.

Домиций был во дворце императора Рима впервые. Ему было уже девятнадцать лет. Это было более чем поздно для юноши из знатного рода. Он рвался сюда и раньше. Только родные почему-то не пускали его. Вопрос «почему?» отдавался эхом, казалось, от самых стен. Его бы не пустили сюда и сейчас, если б сам император вдруг не позвал.

Приглашение, конечно же, носило характер приказа. Не явиться было нельзя. Правда, многие опасались, что он вернется домой уже без головы. Сам он не боялся. В душе поселилось странное спокойствие.

Оно исходило от самых стен, облицованных холодным мрамором. Дворец почему-то напоминал могилу, огромную, роскошную и пустую, несмотря на обилие дорогих предметов здесь.

Домиций покорно шел туда, куда ему указывали путь, не переставая поражаться красоте скульптур, нетипичных для Рима.