Наталья Литвякова - Нельзя красть у бога

– Брехня! Враки! – стукнул Кормус кружкой о стол, перебил рассказчика. – Сказано, бабы мелют. Что Несса, чертовка, что старуха твоя, Сай. Все знают, она спятила, когда в пещеру на берегу провалилась. Ты ещё скажи, что байка о том, как бог с подменышем договорился – чистая правда! И подарил Дагда триста лет человечьей жизни сверх отпущенного века подменышу, а тот взял и согласился умереть потом за добро в страшной битве. Ага. Давно я так не смеялся, Сайрус, живот заболел! На самом деле, забыл папаша выделить сид Энгусу, пока тот лебедем был. Вернулся сынок, да и выставил отца. Хитростью. Мол, пусти на одну ночь безвременья. Самайн кончился, Дагда пришёл, а наследничек ему – день и ночь и есть вечность, папаша. Так что буду жить-поживать, да добра наживать, а ты – как хочешь. И ушёл отец. Говорят, от удара такого неожиданного и обиды, стал гномом. Сидит у Бойна – никакая это не возлюбленная, самая, что ни на есть обычная речка – сидит, башмаки колотит. Кто его поймает, тому за свободу монет отсыплет и одно желание выполнит! Вот ведь Энгус, пройдоха какой, – восхищенно цокнул языком каменщик. Усмехнулся. – Считай, не только отца, бога обокрал! Вот как есть говорю, не сойти мне с этого… – воскликнул, было, да не договорил, так и застыл на месте.

* * *

Дагда глянул с мукой на подругу верную:

– Пора!

Сущность откроешь Боанн,

Истину мира, боль.

Станешь рекой, в океан

Воды направишь, Бойн.

Будешь хранителем тайн,

И защитишь нас от войн.

Станешь рекой ты, Боанн,

Грозной рекою – Бойн, – и с последним словом пала Боанн на землю сотней брызг. Капля к капле, стеклись многочисленные ручьи, просочились на поверхность, выплеснулись волнами. Утекла сквозь пальцы бога, как песчинки времени. Скрыла Ши Ан Бру от мира. «До встречи…», – отозвалась эхом в сердце Дагды.

Глава пятая.

Небо напустило туману, скрыло долину, словно невеста фатой прекрасное лицо. Сочная трава вбирала молочное дыхание полей. На пригорке, куда ни кинь взгляд – изумрудное море. Морщится холмами, плещется волнами каменных гряд. Одну такую гряду приметил Роури на днях. Может, обрыв. Может, куча щебня, но скопление их, несомненно, удача. То ли по булыжнику собирать, то ли сразу – полную телегу!

Помощник уехал, гружённый, а парень принялся за дело: тук-тук-тук киркой. Не ладится. Камни, плоские, гладкие – ни с места. И Падди тут не помощник. Только зря возле ног вертится пёсик, поскуливает. Чёрная шёрстка намокла от влаги.

– Шёл бы к теплу, а? – потрепал парень собаку. – Ничего со мной не случится!

⠀

Тук-тук! Сайрус… на днях предупредил Роури. Слова отпечатались в памяти, как в скрижалях: «Берегись, Кормуса, сынок. Затаил злобу, по всему видать. Подменыш он, как пить дать, к Шивон не ходи. Или того хуже. Фомор, а не человек. Только у них тела без руки, без ноги, а у этого – без души. Такой и для бога камень за пазухой найдёт». Юноша вздохнул. Кто ж о них не знает, существах этих, чудищах подземных: фоморах да подменышах.

Тук-тук! Одни – безобразные гиганты, у некоторых губищи до груди достают, уши до плечей, одноглазые страшилища; половина их туловища здесь, другая – в потустороннем царстве, из которого черпают они свою силу и несут хаос.

Другие, подменыши которые, – ничуть не лучше. Этих нечистая сила оставляют взамен похищенных детей. Бывает, что и колоды дубовые подкладывают и с помощью чар придают им видимость живого дитя. Но чаще всего вместо младенца оставляют юного или совсем уже дряхлого фейри, от которого племени нет уже ни малейшего толку. Ох, как тот изводит несчастных людей постоянными капризами. Хнычет, требует есть, пить, сам не растет и не вылезает из колыбели. Доводит бедолаг до сумасшествия или могилы, а нечисть потом себе души забирает на забаву или колдовство какое, и у ребёночка украденного – тоже.

Тук-тук-ай! Упал молоток, попал по ноге Роури. Даже мысли о них к беде, не то, что встречи! Вот почему детишек велено крестить, едва только народятся. Чтобы защитить. Одно хорошо, у подменыша век недолгий становится – человеческий. Помрёт, как и все, да родичам его подземным без разницы – за одного никчёмного две-три души зараз получить могут. Если, конечно, нечестивец не придумает чего для своего спасения.

⠀ Тук-тук! Кормус… неужто вправду Сайрус за него молвил? Как застыл Кормус тогда, словно баньши увидел. А всего лишь тени причудливо сплелись, да у страха глаза велики. Трус – самый страшный зверь в природе. Пожалуй, страшнее и самой нечисти. Эх, нелегко Роури жить, оглядываясь в ожидании подлости, когда так хочется верить в лучшее!