Lily Alex - Судьба Вишнёвки

– Бедненький, – она протянула искренне. – Но я же тоже пила… До сих пор. Не курю только из-за Даниеля. И наркотики ты знаешь, чуть ли не все перепробовала.

– Вот-вот. – Он даже хихикнул. – А лет до девяноста протикаешь. А мне-то тело придётся менять пораньше.

– Это больно?

– Рождение – самый болезненный процесс в жизни любого животного.

– А откуда ты тела берёшь?

– Самоубийцы. Тяжелее греха нет.

– Крадёшь, в общем, – констатировала она. – Да, смерть самый ловкий вор – даже дитя из объятий матери возьмёшь – она и не заметит.

– Ты не можешь забыть, кто я?

– А ты не можешь забыть тех мужчин, которые…

– Да! – рыкнул он, заваливая её на спину.

– Господин Орлов! – перебила она холодно. – Вы с кем разговариваете?

– Аааааа, – протянул Глеб, уже снова улыбаясь. – Мадам Тремблей…

– Вот именно! – Она ловко выскользнула из-под него и, соскочив с печки обернулась.

Их лица оказались на одном уровне – она стояла на скамеечке.

– Советую, господин Орлов, не забывать, в чьём доме вам позволит жить Главный Секретарь-Референт Корпорации! Если позволит…

По-девчоночьи показав язык, она убежала в спаленку.

– Cцyчкa, – прошептал он восхищённо.

* * * * *

Сегодня было гораздо теплее. Всё небо затянула плотная пелена облаков; даже что-то вроде тумана наполняло Вишнёвку.

Захватив Энн, Глеб отправился обходить друзей и знакомых, а Рон и Люси остались с Даниелем и играли во дворе.

– Тебе надо привыкать, что тебя будут звать ``Франсин``, – уточнил Рон. Он специально употреблял её имя почаще, по поводу и без повода, даже просто напевал.

– О, Рон… – Женщина оттёрла слезу. – Третий раз ты даёшь мне жизнь!

– Ах, ты, дурочка маленькая, – Он обнял её, а Даниель внимательно наблюдал за ними.

* * * * *

Они лепили снеговика.

И, теперь уже так называемая Франсин, поняла задумку остальных. Действительно, возясь со снегом, помогая, Даниель несколько раз, не то что бы обращался к новоприобретённой матери, но хотя бы не шарахался, подавая ей палочки и угольки для украшения. Даже сбегал за морковкой для носа!

Когда он вернулся и, с не по-детски серьёзной мордашкой, протянул ей морковь, женщина снова еле удержалась, чтобы не схватить его в охапку…

Мальчик протянул руку к ней, но сам смотрел в сторону.

«Он испугается, если я обниму его,» понимала она, а вслух просто похвалила его; – Спасибо, Дэн! Настоящий мужчина.

– Мамин помощник! – Рон одобрительно похлопал мальчика по спинке, а тот доверчиво поднял на него глаза.

– Маме всегда надо помогать! – Мужчина показал на замершую Франсин. – Мама – хорошая.

Женщина воткнула морковку вместо носа.

– Подай ещё угольков, – произнесла она, специально не глядя на сына.

Но, когда он деловито пошёл к горке угля, насыпанной в сторонке, она не могла оторвать от него глаз.

«Люси, Франсин…» думала она. «Да хоть крокодилом зовите… Только не отнимайте его у меня… Не отнимайте снова…»

* * * * *

Время приближалось к обеду, когда вернулись Глеб с Энн Чёрнсын.

Казалось – девочка вообще не знает, что такое усталость. Увидев снеговика, она вырвалась из рук Орлова, подбежала и устроила вокруг пляску с прыжками, уханьем и повизгиванием, словно настоящий дикарь – вокруг божка или тотема.

Дэн попятился и прижался к Рону, но, когда Глеб тоже приблизился – кинулся к нему.

– С мамой слепили? – Орлов присел на корточки и потискал мальчика.

– Молодцы!

Он бросил на женщину быстрый взгляд – та смотрела на них с явным выражением счастья на лице.

– Конечно, ФРАНСИН – молодец! – подчеркнул Рон.

– Да-да, Франсин, Франсин, – Глеб кивнул. Он снова обратился к мальчику.

– Твой отец был солдат. Я – солдат. Ты хочешь быть солдатом?

Малыш кивнул, с восхищением глядя на мужчину, но Франсин слегка нахмурилась; Глеб дал Даниелю палку и поставил его руки так, словно тот держал винтовку.

– Бах-бах! – воскликнул он. – Снеговик мёртв!

Он засмеялся, малыш тоже улыбнулся, и они хлопнули друг-другу ладоши. У Франсин дыхание остановилось.

Орлов снова взял мальчика за руки и с криком: «Коли!» ткнул в снеговика. Даниель засмеялся.

– Прекрати! – завизжала Франсин. Даниель уронил палку и тут же, испуганно оглядываясь, забрался на Глеба.

– Дура! – тот крикнул на неё по-русски. – Ты чё дитё пужаешь-то?

– Ему двадцать месяцев! – Женщина топнула ногой.

– Да мы ж в войну играем!

– Вот именно… – Франсин отвернулась и, пошатываясь, вошла в дом. Глеб растерянно взглянул на Рона, а тот только головой покачал.