Сергей Арно - Смирительная рубашка для гениев

– Ну-у, отчего же не тактично, – возразил я. – Всякому писателю важно, чтобы его читали.

Я тоже сделал ход.

– Его заинтересовало то, что вы пишете, – продолжал Георгий Сергеевич, – и он хотел бы с вами встретиться.

– Ну что же. Можно и встретиться. Только зачем?

– У него несколько, как бы сказать. специфическая профессия. Прочитав ваши книги, ему показалось, что вы можете быть полезны друг другу.

– А кем он работает?

– Он психиатр, начальник отделения. Знаете больницу у Финляндского вокзала?

– Психиатр! – воскликнул я. – Вот это удача! У меня как раз герой попадает в психиатрическую больницу, а я совершенно не знаю, что там происходит. А туда на экскурсию можно попасть?

– Конечно, он вам все покажет, все расскажет. Не думал я, что вы согласитесь так запросто. Психиатрия – наука мутная. Против нее у многих существуют предубеждения, что чуть ли не каждого можно подвести под психиатрическую статью и, если уж туда попал, то и не выберешься никогда. Там обязательно найдут, от чего тебя лечить.

Я улыбнулся.

– Я так не считаю.

– А зря. – как-то вдруг погрустнев, сказал Георгий Сергеевич.

Внезапно Аркадий проснулся среди ночи. Было тихо и как-то глухо. Во двор-колодец, куда выходили окна квартиры, не доносилось шума улицы. На столе в старинном канделябре горели свечи, призрачные тени бродили по стенам, увешанным старинными картинами. Однако, горящие свечи почему-то не удивили Аркадия, и то, откуда взялся этот канделябр и картины в позолоченных рамах, да и стол был не его, а с гнутыми ножками благородного красного дерева. И хотя обстановка была совсем не та, в которой он ложился спать, Аркадий знал точно, что это его комната. Не удивил его и сидящий в вольтеровском кресле незнакомый мужчина в красном камзоле, высоких сапогах со шпорами, на спинке кресла висела шляпа с перьями. А шпага?.. Где-то обязательно должна быть шпага. Ах, вот она стоит, прислоненная к подлокотнику кресла.

С виду был он не стар и не молод, лет около пятидесяти, но волосы на голове совершенно седые. Прямой нос с горбиной и прямой взгляд добрых глаз выдавал человека благородного, и только шрам на правой щеке выглядел зловеще. Гость смотрел на Аркадия и молчал. Аркадий, притворяясь спящим, сквозь прищуренные глаза некоторое время наблюдал за незнакомцем. <���Ну, кажется, пора вставать>, -подумал он, сел в кровати и спросил то, что на его месте спросил бы любой, увидев в своей комнате чужого человека:

– Что вы здесь делаете? Незнакомец чуть помедлил с ответом.

– Да вот, друг мой, жду, когда вы проснетесь. Не обидно спать в такую прекрасную ночь? На небе полная луна, а вы спите – стыдно.

Аркадий посмотрел в окно и, правда, увидел на светлом небе полную луну, хотя никогда прежде луна не заглядывала так глубоко в их колодец, да и неба видно не было.

– Сейчас самое время для философских бесед при свечах, когда шум дня угас, и мысли текут медленно и вглубь. В такие ночи самые чистые мысли?

– Когда кругом темно, тогда в голове светло, – сказал Аркадий, хотя и не собирался этого говорить – само вырвалось.

– Совершенно с вами согласен, – незнакомец, протянув руку с перстнем на безымянном пальце, отделил от грозди в хрустальной вазе ягодку черного винограда и положил в рот. – Кстати, не хотите ли винограда? Виноград, особенно черный разжижает дурные мысли.

– У меня и мыслей никаких нет, разжижать нечего. А вы вообще-то кто? – набравшись смелости, спросил Аркадий. – Сидите тут у меня за столом, как родственник какой-нибудь, едите мой виноград. – хотя и знал, что винограда-то у него никого нет, да и мебель, и картины, и все прочее тоже не его, а незнакомец натащил все это, пока он спал.

– Я?! – искренне удивился незнакомец, и брови его поднялись вверх. – Я не родственник, я Ангел. Он проговорил это так обыденно, естественно и просто, как будто в этом не было ничего удивительного, как будто Аркадий по нескольку раз в день встречал Ангелов. Как будто Ангелы жили среди людей, и люди об этом знали. А может быть они действительно жили, но люди об этом не знали.

– Интересно, – сказал Аркадий, выбрался из кровати, сунув ноги в тапки, и, как был в трусах и футболке с цифрой тринадцать на спине, в которой он любил спать, подсел к столу. – А чем докажете?

– Ничем, – сказал гость. – Чем доказывать, давайте лучше чаю выпьем.

На столе действительно оказались две фарфоровые чашки с горячим чаем. Аркадий не чувствовал никакого неудобства от того, что сидя в трусах, пьет чай с незнакомым человеком, называющим себя Ангелом, что обстановка его комнаты вместе с набитой тетрадями полкой куда-то исчезла, на душе у него было как-то уютно и спокойно.