Алан Банкер - Долина скорби

и кольями, теперь же был сух и гол, как земля на просторах Великой равнины.

За подъемным мостом находилась Безымянная площадь, застроенная богатыми домами. Отсюда свое начало брали Торговая, Южная и Ремесленная улицы, убегающие в юго-западном, южном и юго-восточном направлениях. В полумиле к востоку от площади находился Королевский замок, называемый жемчужиной Миддланда. Опоясанный внешним и внутренним кольцом крепостных стен, замок состоял из восьми башен, возведенных в честь славных деяний королей Аргуса и Эдмуна. Особняком стоял Королевский дворец – самое позднее крупное сооружение на территории Миддланда. К югу от Безымянной площади простирались торгово-ремесленные кварталы, окруженные стеной и рвом. Эта часть города имела Южные, Юго-Западные и Юго-Восточные ворота, иначе называемые Южной аркой, аркой Аргуса и аркой Эдмуна.

За Южными воротами простирались бедняцкие кварталы, застроенные трех- и четырехэтажными деревянными домами, походящими на бродяг, согревающихся спинами в холодные ночи. Покрытая переулками и кривыми улочками, эта часть Миддланда напоминала паутину, в которой мог сгинуть как пришлый человек, так и житель верхней части города. От обилия скотобоен, конюшен, свинарников и прочих достопримечательностей эта часть города называлась Задницей мира, ибо круглый год здесь стояла невообразимая вонь. Но, еще больше вони было у крепостного рва, куда через почву и подземные воды стекались нечистоты из верхней части города.

Довершали образ Миддланда четыре форта – два западных и два восточных, называемых лапами саламандры. Находясь в двух милях от города, они защищали ближние подступы к столице. Сооруженные из темно-серого камня, добытого в Скалистых берегах 21 21 Скалистые берега – горы, окаймляющие с запада Срединное королевство. , форты располагали бойницами, крепостными рвами и частоколами, вдвое превышающими человеческий рост. Каждый форт имел гарнизон в сотню бойцов городской стражи, и на случай осады имел провианта на три месяца. Правда, за тысячу лет существования Срединного королевства не было ни одного случая, чтобы кто-либо посмел проверить столичные форты на прочность, как, впрочем, и саму столицу.

– Ненавижу собак, – пробормотал Гэвин. – Будь моя воля, всех бы порешил.

Скрестив руки, он стоял на крыльце одноэтажного дома, мало походящего на богатые дома Безымянной площади. Выкрашенные в белый цвет стены резко контрастировали с красной черепичной крышей и зелеными оконными рамами, а витражная дверь и вовсе смотрелась нелепо.

– И чем они тебе не угодили? – спросил Калум.

– А я разве не говорил, что со мной приключилось на той неделе?

– Как же не говорил, говорил, – ответил Калум, обнажив в улыбке стройный ряд белых, как жемчуг, зубов.

– Чего зубы скалишь!? – вскипел Гэвин, сжав кулаки.

Раздувая ноздри, точно бешеный бык, готовый ринуться в бой, он смотрел на Калума безумным взглядом. Калум же, напротив, не выказывал ни толики беспокойства.

– Как же не скалить, когда твое воображение подобно Бескрайнему морю 22 22 Бескрайнее море – одно из пяти морей, омывающих Срединное королевство. , не знающему берегов?!

– О чем ты говоришь?

– О, Боги! – воскликнул Калум, запрокинув голову. – Воистину люди говорят, нет Бога в голове, нет места и разуму!

– Я тебя не понимаю, говори яснее!

Голос Гэвина дрогнул, как содрогается грудь воина, вкладывающего вес тела в удар меча. Проводив взглядом падающую звезду, Калум склонил голову и ухмыльнулся в лицо Гэвину, продолжая испытывать судьбу.

– Помнится, в первый раз ты говорил о двух собаках, накинувшихся на тебя посреди ночи. Затем ты брякнул о восьми собаках, и, боюсь, мой друг, сейчас я услышу рассказ про то, как ты задал жару дюжине собак, а то и того больше.

Не найдясь, что ответить, Гэвин отвел взгляд в сторону, будто согласившись с этими доводами. Собачья перебранка прекратилась, уступив место крикам, доносящимся из таверн и борделей. Ночная жизнь в Миддланде вступала в свои права. Вонь, стоявшая над городом весь день, под напором западного ветра стремительно отступала на юг, уступая место ночной прохладе.

– Ты случаем не знаешь, зачем нас призвали? – спросил Калум, прервав затянувшуюся паузу.

– А что, сам не догадываешься? – парировал Гэвин.

– Нет.

– Значит, узнаешь, осталось…

Сдавленный крик, раздавшийся в доме, прервал Гэвина на полуслове. Затем послышались приглушенные голоса, скрип половиц и легкие шаги. Дверь скрипнула и открылась наружу в тот самый миг, когда мимо них стрелой пронеслась ночная птица.