Алексей Жарков - Избранные. Гримдарк

Визг достиг апогея, Берта выскочила из лап Старухи и приземлилась на ноги, по-прежнему сжимая в руке стекло, рядом упал фонарик. Его яркий белый луч светил на равнодушную стену.

– Я убью тебя, тварь! Убью и на мелкие кусочки разрежу! – кричала Старуха.

– Спорим, не убьёшь, карга гнусная! – Берта смеялась, давно ей не было так радостно. До победы, конечно, далеко, но появился шанс. Выставив осколок стекла перед собой, она шагнула к Старухе, всё ещё державшейся за глаз. Берта целилась в живот. Осколок, порвав замызганный халат, начал входить в податливую плоть. Старуха не сразу почувствовала новую боль, но потом замерла, будто не понимая, что творится. Берта с упоением провернула стекло, представляя, как наружу вываливаются окровавленные кишки. Ради такого зрелища хотелось подобрать с пола фонарик. Но она сосредоточилась на осколке, не заметив, как кулак Старухи навис над её головой, а затем опустился.

Удар бы таким, будто Берту огрели пудовой гирей. Свет фонаря приблизился вместе с полом. Тупая боль пронзила голову. Старуха рычала и, топая ногами, слепо пыталась ухватить девочку.

Но та отползла подальше, превозмогая боль. Схватила фонарик и нащупала кнопку. «Щёлк», и подвал вновь погрузился во тьму. Старуха продолжала стонать и звать на помощь, но Берта знала – Ищейки не заберутся сюда. Старуха сама им запретила.

Берта еле доползла до дверного проёма, ведущего в коридор, почувствовала, как тёплый ветер немного разогнал гнилой воздух. Встала на дрожащие ноги и, шатаясь, пошла в темноту. Несмотря на боль в голове и порезанной руке, она испытала радость победы. Злобная тиранка осталась без глаза, а у Берты появился фонарик, и он поможет выбраться из гнусного подвала.

Ном

Берта сидела, схватившись за живот и прижавшись к стене в очередной комнате. Ей казалось, что подвал Вечного дома бесконечен, либо она ходит по кругу. Коридоры то становились уже, то снова расширялись. Еды по-прежнему не хватало, от съеденных слизняков желудок пронзала острая боль, и Берта поклялась самой себе, что больше не будет есть эту дрянь. С голоду подохнет, но не будет.

Очередная тварь зашуршала в темноте. Крысы наглели пропорционально тому, как девочка слабела. Но пока ещё фонарика и угроз хватало, чтобы их отогнать. «Щёлк!». Луч света пронзил тьму.

– Ну где же ты, гадина? – прошептала Берта и тут же вскрикнула от страха.

Существо выглядело так, будто на карлика натянули кожу взрослого человека: всё в складках, абсолютно голое, вдобавок ещё и склизкое на вид, оно смотрело на Берту безумными глазами старика. И в этих глазах отпечатался страх.

Берта облегченно вздохнула, карлик тоже боится её, значит, не всё так плохо.

– Не подходи ко мне! – крикнула она.

– Не бойся, девочка, я не причиню тебе зла. – Существо облизнулось, а в его взгляде промелькнул голод. В отличие от крыс, существо вряд ли боялось фонаря, да и в целом Берта уже засомневалась, что страх в глазах карлика относился к ней. Его голос походил на голос древнего старика, усиливая отвратительный эффект.

– Кто ты? – спросила Берта.

– Ном, – ответило существо. – Я сам так себя назвал. Гном, наверное, неправильно, я же не мифический персонаж. Когда-то я был человеком, не поверишь. А потом меня запихнули в ваш мир, изрядно сплющив перед этим.

– Ты имеешь в виду Вечный дом?

– О! Это место одно из многих и не самое худшее, поверь мне, девочка. Но всё же не удивительно, что ты хочешь сбежать отсюда.

Кем бы ни была тварь, Берте она не нравилась. Но девочка и не помнила, что за всю жизнь в Вечном доме ей нравился хоть кто-то. Да кого она видела здесь, кроме Старухи, её ужасных гостей, братьев поварят и Ищеек?

– Откуда ты знаешь о моём желании сбежать?

– Я… – Ном снова облизнулся и сделал шажок в сторону Берты.

– Не смей приближаться! – закричала та и достала из кармана осколок стекла. Какая-то часть девочки хотела, чтобы Ном сделал ещё шаг. Хотела накинуться на него и резать, резать, резать. Хотела узнать, каков этот карлик на вкус. В желудке вновь кольнуло, Берта попыталась отогнать навязчивые мысли, а в старческих глазах Нома заиграли огоньки страха.

– О! Это сильно! – проскрипел он. – Понимаешь, после того, что со мной сделали, я немного научился угадывать мысли. Я чувствую эманации твоей ненависти. Ощущаю зло, растерянность и желание убежать отсюда. Но мир за стенами этого исполинского здания ещё хуже, поверь мне. Я долго путешествовал по таким местам, при виде которых кости леденеют от страха. Я думал, что попал в ад. Точнее, до сих пор думаю так. Но здесь, в этом мрачном подвале, я наконец-то смог передохнуть. Одна беда, голод…