Катрин Мелье - Нити

Как-то однажды в жизни Свена наступил тот самый переломный момент, который развеял все детские надежды на возвращение или хотя бы помощь отца. Он тогда ещё учился в школе в старших классах, стояла промозглая осень, лил дождь. Свен шпарил по улице без зонта, шарил рукой в кармане своего старенького пальто в надежде отыскать немного денег, чтобы купить гамбургер в забегаловке на 37 улице. Пацан так увлёкся, что задел плечом спешащую на встречу воркующую и мило хихикающую парочку, поднял глаза, чтобы извиниться и увидел своего отца. Тогда прошло всего несколько лет с развала семьи и мужчина естественно узнал собственного сына, его лицо вытянулось и покраснело, улыбка спала, он машинально прижал маленькую толстушку Кейт к себе ещё сильнее и отвернувшись пошёл прочь быстрыми, суетливыми шагами. А шокированный Свен так и остался стоять с открытым ртом под проливным дождем. Он тогда даже заболел, потому, что вместо того, чтобы пойти обсыхать домой, сел на городской площади, на уступке башни Билдинг (получившей свое название из-за внешней схожести с оригиналом.) Черт знает сколько времени он там просидел, ревел вспоминая прошлую жизнь… Его рыдания прекратились в тот момент, когда чья-то мягкая и теплая рука легла ему на плечо. Мальчишка хлюпая носом, поднял глаза и заметил, что дождь над ним прекратился, это сделал вовсе не Бог, а зонтик его одноклассницы белокурой Милдред Харис. Девочка смотрела на него испуганными большими глазами и просто молчала. Она зачем-то погладила его по промокшим волосам тогда, чем просто поразила Свена, такой доброты от неё он не ожидал… Погладила, улыбнулась своей прекрасной ангельской улыбкой и тихо так сказала.

– Не плачь Свени, пойдём, я провожу тебя домой? – и он пошёл, плёлся по улице придерживая её зонтик, всхлипывал и шмыгал носом, а тело его подрагивало от холода.

После того, как Свен заболел Милдред зачем-то приходила к нему в больницу… и он тогда четко осознал, что ни хочет выздоравливать, потому, что тогда она перестанет его навещать. Она не перестала, они стали лучшими друзьями и называли себя: «Сердца трёх» Спенсер сначала завидовал, подкалывал и подшучивал над другом, а потом видимо смирился, впрочем, их дружба продлилась совсем не долго. Милашка Милдред заболела в старших классах раком крови и умерла, не дожив до выпускного балла всего неделю. Свен и Спенсер настолько переживали потерю настоящего друга, что пропустили это событие. Они отправились на кладбище ночью с цветами и толстяк не смог сдержать своих слёз.

– Я никогда не забуду тебя… – прошептал он.

И на самом деле, её лицо и большие ангельские глаза навсегда остались в его памяти! Стоило только зажмуриться и подумать о Милдред, как её образ сразу же вставал почти реальной картинкой в его сознании. Он помнил всё. Время проведенное вместе, прогулки, её заливистый смех… Прошло уже черт знает сколько времени после её кончины, а ему всё ещё было больно, будто это случилось накануне… Иногда он ловил себя на мысли, что даже лицо отца стёрлось из его памяти почти окончательно, а её черты он отчетливо помнил…

Эта горькая потеря любимой девочки, настоящего друга и ТРЕТЬЕГО СЕРДЦА, к сожалению еще не все разочарования Свена. После окончания школы ему пришлось устроиться на завод в качестве рабочего, и волочить жалкое существование. Он часто думал, а что если…

– Что если бы, Руди не погиб? Что если бы, милашка была жива? Что если бы, отец не бросил его? Что если бы, мать не спилась?

Их раскидала жизнь, как в принципе и ожидалось, Свен застрял на заводе деградируя и спиваясь, Спенсер уехал учиться в Бостон, там и остался.

Он часто вспоминал свой маленький городишка, друзей потерянных во времени, оставшихся там в далёком детстве, и Питера… Мальчика с обросшими волосами в потрёпанном стареньком пиджаке видавшим виды. Его злое лицо часто снилось ему в кошмарах, всегда связанных с гибелью Руди. То, что друг детства, чернокожий мальчишка погиб, Спенсер никогда не сомневался. Ещё в первую ночь после его пропажи, маленькому тогда Спенсеру привиделся страшный сон в котором Руди лежал на скалистой породе у самого края реки Канейдиен-Риверс и по его мертвенно-бледным щекам бежали кровавые, густые слёзы. Спенсер стоял на обрыве и смотрел на погибшего чернокожего мальчика, лежащего в неестественной позе и почему-то видел его лицо, детально близко, как бывает только в кошмарах. Страшное искажённое смертью и болью лицо друга пугало до чёртиков! Чисто теоретически, наяву, это было невозможно, но там он видел, отчетливо ясно каждую красную слезинку скатывающуюся по подбородку и даже слышал звук её падения.